Я для тебя одной воскресну. Ясмина Сапфир

домах уже сотни лет не было ни охранников, ни домофонов, ни звонков. Где-то под козырьком подъезда прятался от посторонних глаз прибор, хранящий генный код владельцев квартир и сотрудников учреждений. Двери открывались только для них, всем остальным пришлось бы ломиться сквозь пуленепробиваемое, жаростойкое стекло. Оно выдерживало плазменный поток, лазерный луч и даже взрывную волну небольшой бомбы.

      Фраза «мой дом – моя крепость» для богатеев и среднего класса звучала гораздо меньшей аллегорией, чем прежде. Еще больше она подходила для офисов правительственных учреждений и богатых компаний.

      В холле царила пустота. Неудивительно – большинство коллег в командировках в дальних уголках Галактики. В смутные политические времена мы почти не сидели на родной планете, залетая домой, только чтобы подготовиться к очередной поездке. А нынче как раз выдался непростой для Галактического Союза год – бесконечные столкновения землян и талькаирсов пошатнули хрупкий мир. Мы планировали первыми заселить две планеты с замечательными условиями для жизни – Муританну и Паллингру. Но по несчастливому стечению обстоятельств краснокожие гуманоиды с Талькаирсы высадились на Муританне в тот же день. И все бы ничего: в последние столетия соседство колоний разных рас на недавно открытых обитаемых планетах вовсе не редкость. Но поселенцы не поделили самую удобную и безопасную равнину Муританны. Горная гряда окружила ее короной, надежно защищая от природных бедствий и чужеземных нашествий. Лишь узкий перешеек невысокого холма соединял маленький цветущий рай с внешним миром.

      Наши правительства до сих пор ломали копья и головы на нескончаемых переговорах. Каждая раса желала отвоевать равнину для себя и выселить другую за забор скал. Охлаждение некогда теплых отношений между землянами и талькаирсами докатилось и до колоний на других планетах. И, конечно же, коллеги разлетелись по ним, наводя порядок и расследуя межрасовые преступления.

      Пока я ждал лифта, мимо прошло только двое агентов. Едва знакомые друг с другом, мы обменялись формальными приветствиями и кивками. Эхо голосов полетело по громадному холлу – в дни общих собраний он легко вмещал больше тысячи человек.

      Лифт доставил меня на четвертый этаж, и распахнул двери перед родным муравейником агентских кабинетов. От круглого холла по центру лучами расходились коридоры. И в каждом скучились десятки непрозрачных пластиковых дверей в рабочие помещения. Только один кабинет расположился прямо напротив лифта, в самом холле. Туда-то я и держал путь.

      Если Элдар Масгатович вызывал сам, мы входили без стука. Так поступил я и сейчас и… застыл на пороге, пораженный до глубины души.

      Плазма сидела напротив шефа, и ее золотисто-карие глаза с поволокой смотрели на меня совсем не так, как в палате. Заинтересованно, но холодно и отстраненно.

      Красивое личико, с детскими чертами словно окаменело. Длинный рыжий хвост пролился на спинку черного кожаного кресла, как лава из жерла вулкана. Тонкие, как