Избранные работы по теории культуры. Андрей Пелипенко

взрослые члены амазонского племени Пираха по своим способностям осмыслять действия с числами «уступают аналогичным способностям американских и европейских младенцев или даже некоторых «интеллектуальных» животных (крыс, голубей и обезьян)» [см.: 447].

      Крушение символико-семиотических теорий учит тому, что бессмысленно между человеком и животным искать грани или границы, ибо их нет, а есть сложно организованные, внутренне напряжённые и динамичные зоны перехода. В этих зонах поэтапно происходит трансформация исходной биосистемы. Благодаря структурной перекомпоновке её элементов, изменениям доминативно-периферийных отношений и некоторым другим процессам исподволь формирующаяся антисистема внеприродных программ и способов существования, эксплицируясь, «выламывается» за пределы природного универсума. Поэтому совершенно бессмысленно в духе плоского формально-логического монизма искать некий один (или, по крайней мере, главный) фактор, который там (в природе) ещё отсутствует, а здесь (в человеческом мире) уже есть. Ведь растянутость антропогенеза на миллионы лет сама по себе указывает на бесплодность поисков чётких границ и на необходимость разработки специальной методологии исследования сферы перехода. То, что в животном мире проявлялось ситуационно и периферийно, в процессе антропогенеза стало приобретать генерализующие, а затем и системообразующие черты. А условием и одновременно движущим толчком этого была разбалансировка биологических программ, произошедшая в силу комплекса макро– и микроэволюционных факторов. Эволюционные ответы на сбои и трансформации всякий раз закреплялись морфологически и очерчивали границы промежуточной межсистемной устойчивости в рамках того или иного вида гоминид. При этом вмешательства придавая эволюционному процессу нелинейный характер, не нарушали его общей направленности.

      Представляется, что ключевыми факторами в сопряжённости природного и надприродного являются обстоятельства разрыва преемственности по линии горизонтального эволюционирования, ломка системных границ и трансформация биопрограмм. Под действием этих факторов уже давно выработанные, но периферийные для животной психики свойства и возможности стали реализовываться по-другому: в иных режимах и другом качестве. Это и привело, в конечном счёте, к рождению культуры. Можно сказать, что динамика восходящих и нисходящих тенденций, определяющих диалектику антропогенетического процесса, связана с двумя направлениями: с линией «отпадения» от природы со всеми сопутствующими травматическими последствиями и с «настройкой» трансформирующихся программ на принципиально иной (культурный) лад, что противодействует этой травматичности. Разнообразные компенсаторные действия – от ритмических авторегуляций (раскачивание) до игр, ритуалов и манипулятивной активности – присущи уже приматам. Но у них масштаб проблемы иной, далеко не такой драматичный, как у предков человека.

      Надстраивание