Тридцать четыре ёжки для Кощея. Книга третья. В погоне за женихом. Елена Лисавчук

яйки сами вышли его встречать. Три милые старушки в ситцевых платочках да длинных расшитых по подолу яркой нитью сарафанах приветливо улыбались ему.

      – Чаво добрый молодец к нам пожаловал? Чай заплутал, миленький?– Из уст старосты клана Ветров слова текли сладкой патокой. У неё и угощенье для гостя нашлось.

      Откинув с тарелки салфетку, она протянула ему румяные пирожки.

      – Перекуси с дороги миленький, – льстивыми речами уговаривала Петруху Евпраксинья.

      Вспомнив наставления Мирославы, домовой выпучил глаза и замахал руками:

      – Сгинь нечистая! Ничего мне от тебя не надобно! – От изумительно пахнущих пирогов у него снова засосало в животе от голода. – Разве что отведаю я ваших яблочек.

      Протянув руку, он по-свойски сорвал, висящий прямо у него над головой плод.

      – Кушай, милок, кушай, – ехидно протянула Евдокия и получала от старосты Акулины тычок в бок.

      – Я говорила улыбаться. Улыбаться! А не скалиться, – негромко пробормотала предводительница клана Ветров.

      – Ты нам всех женихов распугаешь, – пробурчала Евпраксинья, в кои-то веки полностью согласная со старшей сестрой.

      И сделалось Евдокии так обидно, что она громко прошипела:

      – Шо-о-о?

      – Не шо, а приглашай нежданного гостя к столу, – велела ей Акулина, кося одним глазом на домового.

      Приглашение к столу застыло на языке Евдокии. Она вместе с сёстрами уставилась на Петруху, удивляясь тому, как быстро он сгрыз яблоко. Прямо настоящий хомяк. Раз-два и нет его, один огрызок в руке виднеется. А после и от того ничего осталось – домовой посмотрел-посмотрел на огрызок да слопал.

      – Вы обо мне говорите? – с набитым ртом, сам того не желая, напомнил о себе Петруха.

      – О тебе, касатик. Там чай в самоваре подоспел.

      От навязчивой заботы старосты проглоченный совсем недавно огрызок встал у домового поперёк горла.

      – Ничего не надо! Ни чая вашего, ни пирогов! – закричал Петруха, плюнув на данное Мирославе обещание. – Не подходите! Живым не дамся!

      Сначала нужно было ноги унести, а потом думать, как Кощея вызволять. Эти бабули, дабы было по-ихнему, в раскалённую печь засунут и не пожалеют. Вон как улыбаются, так и норовят втереться в доверия, а сами авось и огонь уже развели.

      Петруха отступил к забору, а Ёжки с укоризной во взглядах двинулись к нему.

      – Шо энто с ним? – задумчиво протянула Евпраксинья.

      – От радости обезумел, – мудро изрекла Акулина. – Яблочки ему больно наши понравились.

      – Яблоки и впрямь наливные уродились, – поддакнула Евпраксия, радуясь, что, если уж от солений ничего не останется, дык хоть яблоками запасутся. Эх, Кощеюга, почти все их заготовки на зиму извёл.

      С опаской покосившись на бабуль, Петруха резвым козликом закинул ногу на деревянную перекладину забора, да и повис на нём мешком. Волшебный молоточек, что давненько хранился в закромах у старушек, пришелся домовому прямиком по темечку.

      – Придётся соседа звать, чтобы ирода залётного треклятого в погреб затащить, – посетовала Евдокия, досадливо помахивая обычным на вид молотком.

      –Ты Иванычу яблок предложи, он согласится, – посоветовала ей староста, заботливо накрывая полотенчиком остывшие пироги.

      Сердце Евпраксии тоскливо сжалось – останутся они и без яблок.

      Глава 1

      В сад я возвратилась в радужном настроении, но прогуляться по аллеям и полюбоваться красивыми цветниками, перемолвиться парой слов с друзьями не довелось. Как и предвидел Драгомир, Колобок сам меня разыскал и напомнил о награде, ожидающей меня по случаю великой победы в состязании. С «великой» он сильно переборщил, но было приятно.

      Увидев пронзившую воздух тёмную воронку портала, я вспомнила о замке Драгомира, и моё сердце учащённо забилось в предвкушении увлекательной прогулки по нему.

      Мои ожидания рухнули с открытием портала – старейшина притащил нас в сущую глухомань. На ближайшие сотни вёрст ничего отдалённо напоминающего замок в помине не было видно. По обеим сторонам пропылённой дороги колосились бескрайние поля пшеницы. Шелест колосьев на ветру сливался с криком ворон, круживших над полями. Лязг жестянок, висевших на груди соломенных чучел, распугивал птиц, и воронья стая чёрными смазанными пятнами металась в синеве неба. Воздух был пропитан запахом хлеба и солнца.

      – Где мы? – недоумённо спросила я, с сомнением рассматривая мужчин, сидевших на обочине дороги. За их спинами стояла телега, запряжённая каурой лошадкой, мирно пощипывавшей траву.

      – Ваша милость! – вскочили на ноги широкоплечие молодцы.

      Они проворно достали из телеги длинные гладкие палки и охапку мелких черенков для игры в городки.

      – Мирослава, Вам выпала честь посетить княжеские угодья, – довольно пригладил рубаху на округлом животе Колобок и приказал мужикам: – Расставляйте!

      Высыпав прямо на дорогу сгруженные