Странная штука – судьба. Людмила Александровна Зайко

>

      На поруганье алчности чужой,

      Живую плоть и естество твое.

      Россия, Родина, ведь ты и я – одно.

      Мне больно, так же как тебе,

      За Крым, Донбасс, Балтийское окно,

      За слезы и проклятия судьбе.

      Россия, Родина, я мало что могу,

      Но всё большое в малом зарождалось.

      Российский дух я в сердце сберегу

      И ты поднимешься, как раньше поднималась.

      Стряхнешь с себя враждебную орду

      И поведешь могучими плечами.

      Я верю в справедливость и звезду,

      Ту, что мы с клятвой на погоны прикрепляли.

      12.01.2022г.

      Донбассу

      Оплеванный, осмеянный,

      Истерзанный народ

      Дождался часа своего

      И на врага идёт.

      С поднятой гордо головой

      И верою в сердцах,

      Что солнце вновь

      Взойдет над тьмой,

      И правды пробил час.

      Все зло, теперь изведав сам,

      Шакал получит по зубам.

      Клубок змеиный расползется

      И яда своего напьется.

      Потерь не избежать

      И будет трудно, путь не прост.

      Но человек, уставший ждать,

      Пойдет по жизни в полный рост,

      И на коленях никогда

      Не будет он стоять.

      25.02.2022г.

      «Собирайтесь, братья-россияне…»

      Собирайтесь, братья-россияне,

      Под знамёна Родины своей.

      Нет различья: князь ты иль крестьянин -

      Все нужны и дороги мы ей.

      По крупицам предки собирали

      Славу и державы нашей мощь,

      И сердца отважные пылали,

      Как костры, рассеивая ночь.

      Хлебосольней в мире нет народа

      И отважней тоже в мире нет.

      Пусть слова – достоинство, свобода

      Станут как нагрудный амулет.

      Просыпайтесь, братья-россияне,

      Счастья не найти в чужих краях.

      Вера, Бог и Русь святая с нами,

      Слава и бессмертье им в веках!

      Реплика свидетеля

      Я не политик, не экономист, а поэт. Хороший

      или плохой – судить не мне. А еще – свидетель многих событий и это главное.

      Помню прибалтийские витрины, заваленные колбасами, окороками и прочими деликатесами. Контраст с полупустыми российскими прилавками был разителен и не удивительно.

      Прибалтику союзное правительство ублажало, как могло, так же, как и многие республики.

      Жили скромно, зарплаты небольшие, но на необходимое хватало. О коммунальных платежах и вовсе не думали. Всё стоило копейки. Не было нищих и бездомных. При заводах, предприятиях – общежития. Иди живи, трудись.

      Одно время работала на заводе ВЭФ. Это был город в городе. В Елгаве выпускали «Рафики», парфюмерия «Дзинтарс» считалась шиком и куда только не поставлялась, как и рижский трикотаж, электропоезда, шпроты и многое другое.

      Старики настоящее ценили. Латышские стрелки, кстати, сыграли немаловажную роль в Октябрьской революции. Молодежь воспринимала окружающее как должное и все чаще поглядывала на запад.

      Шло время. Работали, учились, растили детей. Каждый, на каком языке хотел, на том и говорил. Была стабильность, уверенность в завтрашнем дне.

      Но, как в пословице – «Сколько волка не корми, он все в лес смотрит», так и здесь.

      Началась перестройка. Я не состояла ни в партиях, ни в союзах, но была ярым противником грядущих перемен. Главным аргументом было – «От добра – добра не ищут». Советовала перечитать Вилиса Лациса.

      Многое нужно было менять: в первую очередь, зажиревшую, забывающую о своем народе верхушку.

      Менять, но не уничтожать и разрушать.

      Таких, как я, было меньшинство. Нас не слышали даже близкие люди. Ну, а старых латышей, помнящих жизнь при капитализме и вовсе не слушали.

      Многие захотели стать богатыми, успешными и свободными. Вот только свободными от чего?

      Помню, как сносили в Дубулты памятник Ленину, как закрыли музей Латышским стрелкам, как стали поднимать головы недобитые нацисты. У памятника Свободе постоянно стояли группы людей с плакатами. Они даже не скрывали, какие суммы получают за день «протеста» и приглашали, желающих подработать, присоединяться к ним.

      Помню растерянность на лицах жителей многоквартирных домов в старой Риге, когда из-за границы стали возвращаться бывшие собственники и всем, невзирая на национальности, устанавливали свою, хозяйскую, арендную