Два часа до лета. Маша Брежнева

самая послушная и примерная дочь, я обещала самостоятельно сделать уборку и не умереть с голоду. А потом, разумеется, закатить пижама-пати с подружками (это я обещала не родителям, как вы понимаете). Но собрать мою девичью ОПГ почему-то не удалось – у всех нашлись дела и проблемы. И это тридцать первого мая, Карл!

      По старой памяти врубила на всю квартиру песни любимого бойз-бэнда (и нет, не корейского), а в какой-то момент даже начала громко подпевать. Золушкой я побыла весьма успешно, всё убрала, вымыла и не подралась в процессе с оборзевшим Степаном Степанычем. Это наш кот, если что. Настолько оборзевший, что именно сегодня сожрал весь запас своего корма! Меньше всего на свете мне хочется тащиться сейчас в магазин, но пункт «не умереть с голода» на кота тоже распространяется. К сожалению…

      Магазин – в соседнем доме, поэтому наряжаться ради этого достойного вечернего выхода за кошачьим кормом я не буду. Натягиваю домашнюю футболку с мультяшками, запрыгиваю в джинсы и кеды, накидываю на плечи бомбер (вечер, все-таки). Я всё равно не верю в то, что чисто случайно можно встретить свою судьбу, пока спускаешься с семнадцатого этажа во двор. А кот будет любить меня такой, какая я есть. Иначе останется без трехразового питания, гарантирую.

      Да, мы живем на семнадцатом этаже. В хорошем настроении я могу спускаться вниз пешком – а что, для фигуры такой фитнес полезен. Но в этот раз мне не хочется. Хочется только одного: чтобы поскорее закончился этот никчемный день и началось столь долгожданное лето.

      Выхожу из квартиры, напоследок пригрозив Степанычу кулаком, чтобы не орал под дверью, а то этот может. Нажимаю на кнопку вызова лифта, а он тут же открывается – верхний этаж, свои плюшечки, знаете ли.

      Не люблю ездить в лифте с кем-то. У меня нет социопатии, клаустрофобии и всего такого. Просто не люблю. Когда лифт притормаживает тремя этажами ниже, я тяжело вздыхаю. На этом этаже как раз живёт самая болтливая бабулька нашего подъезда, которая вечно спрашивает, появился ли у меня жених.

      «А то если нет, Мирочка, я тебе своего внучка сосватаю». 

      Я в глаза не видела этого внучка, честное слово. Он вообще живет в другом городе, насколько я помню. Мысленно скрещиваю пальце в надежде, что увижу сейчас не Людмилу Ивановну.

      И это не она.

      Да только лучше бы это была она.

      В лифте и без того было душно, а сейчас мне и вовсе дышать нечем. Или я просто забыла, как это делать? В какой момент?

      Ах, точно, в тот момент, когда на меня посмотрели стеклянно-голубыми глазами.

      Мамочки!

      Какой же он… Ух! Высокий, крепкий. Блондин! Волосы, правда, спрятаны под белую кепку, развёрнутую козырьком назад. В ушах беспроводные наушники, и он кивает головой в такт музыке, которую я не могу слышать.

      Он смотрит на меня каждую секунду, пока мы быстро спускаемся вниз. А сердце ухает, вопреки всем законам здравого смысла подпрыгивая верх. Кто это вообще? Я никогда не видела этого парня. Мне кажется, я краснею, бледнею и снова краснею под его пристальным взглядом. Он замечает мою футболку с Микки-Маусом и едва заметно улыбается.

      Ну вот надо же! Почему именно в этой детской футболке! Без единого грамма макияжа на лице! Почему я выгляжу именно так, когда на меня смотрит голубоглазое чудо?

      Мы подозрительно медленно едем к первому этажу. Или мне кажется? Быстрее бы спуститься и сбежать. Как только двери открываются, парень кивает мне в сторону выхода – мол, иди первая. И это мой шанс улизнуть!

      Но перед моими глазами из ниоткуда вырастает рука, преграждающая путь. Я едва не врезаюсь в эту руку, но парень ловко, не разворачиваясь лицом к выходу, выпрыгивает из лифта и продолжает упрямо на меня смотреть.

      Я двигаюсь напролом, надеясь, что это сработает, но блондин, кажется, собирается идти спиной вперед всю дорогу.

      – Там ступеньки, если что, – предупреждаю его ровно за секунду до того, как он наступает пяткой своего цветного кроссовка на лестницу. Боюсь, что он не услышит моих слов, ведь наушники все еще отрезают его от остального мира.

      Вместо ответа он садится на перила и быстро скатывается вниз, как сделал бы какой-нибудь второклассник. И всё это при постоянном наблюдении за мной.

      Хорошо, что это первый этаж, парень точно не сломает себе шею, навернувшись на лестнице.

      Я подбегаю к двери, нажимаю на кнопку и надеюсь выбраться отсюда первой, но в результате дверь открывается под напором мужского плеча, и блондинчик в кепке вновь оказывается передо мной. Быстро вытаскивает наушники и зажимает их в кулаке.

      – Ты никогда не знакомилась в лифте? – спрашивает он с легкой улыбкой.

      – Что?

      – Классная футболка, говорю.

      – Чем тебе не нравится мой Микки-маус? – недовольно переспрашиваю.

      – Да наоборот же, нравится. Ты спешишь?

      – У меня дома кот голодает.

      Он смеётся. Смеётся в голос. А Степан Степаныч, между прочим, не оценил бы такое неуважение к его персоне!

      – Пойдем спасать его от голода.

      – Пойдем?