Подражатель. Дэниел Коул

подала голос устрашающая коллега Винтера, имя которой Чеймберс уже забыл, – мы можем записать это как номер семь миллонов и первый «странный способ самоубийства». Это достаточно распространено в парках. Но опять же, что я знаю? Это решать вам с вашей бесконечной мудростью.

      Женщине он явно не нравился, но Чеймберс слишком замерз и устал, чтобы отреагировать.

      – Вы ее извините, – попросил Винтер, качая головой в сторону своей партнерши. – Зато она прелесть, если узнать ее получше, не так ли, Ким? – позвал он, получив в ответ средний палец.

      – Вы туда поднимались? – спросил у него Чеймберс.

      – Не хотел вторгаться на место преступления, – улыбнулся Винтер, безупречно используя оправдание. – Кроме того, знаете, мы подумали, что он никуда не денется.

      Чеймберс согласно вздохнул:

      – Много не сделаешь без лест…

      – Она встроена в основание, – услужливо сообщил ему подслушивающий Деано. – Сзади.

      Винтер даже не попытался скрыть ухмылку. Чеймберс тем временем выглядел так, будто готов заплакать.

      – …Отлично.

      Подъем по пятнадцати ступенькам показался ему намного длиннее, кусачий ветер набирал силу с каждым преодолеваемым дюймом, пока Чеймберс забирался на плоскую вершину пъедестала, зажав карманный фонарик в зубах.

      Находившаяся в тот момент спиной к нему, фигура казалась такой же неподвижной и идеальной, как с земли. Осторожно подползая к ней, он вынул фонарик изо рта, обводя лучом матовый лоск тела, все еще не уверенный, на что смотрит… пока он не дошел до сгиба локтя статуи: сморщенного участка синей кожи, но, бесспорно, кожи. Чеймберс отчасти ожидал этого, однако все равно опешил и выронил фонарик, который скатился с подиума и кувыркнулся в воздухе, как падающая звезда.

      – Черт, – прошептал он немного пристыженно.

      – Там все нормально? – крикнул Винтер.

      – Да! – ответил он, осторожно поднимаясь на колени, чтобы взглянуть на замерзшее лицо в свете луны.

      Он был красив, как кинозвезда, практически безупречен. Чеймберс даже подумал, что, возможно, он был актером. Это точно подходило к жаждущей внимания ментальности, которая требовалась, чтобы забраться на подиум и позировать, пока не окоченеешь.

      Чувствуя себя более уверенно, Чеймберс встал на ноги, чтобы рассмотреть какие-то отличительные знаки или приметы, и наклонился, приблизив лицо на несколько дюймов к статуе так, что пар его дыхания отражался от блестящей кожи.

      Что-то не так… Что, он определить не мог… Может, что-то с глазами? Голубые, как лед… Напряженные… Пронизывающие… Не остекленелый взор пустого сосуда.

      Он глядел в них, зачарованный… когда его схватили.

      Инстинктивно отшатнувшись назад, Чеймберс вырвал руку из хватки и почувствовал, что падает. Когда он ударился о землю, из него вырвался резкий выдох.

      – Детектив! – закричал Винтер, подбегая первым.

      – Он… – прохрипел Чеймберс, глядя в ночное небо. – Он…

      – Что? Я вас не понимаю. Просто не двигайтесь! –