Воскресное утро: Воскресное утро. Решающий выбор. Михаил Алексеев

по 2 июля 1937 года он был командиром звена истребителей И-15. В воздушных боях сбил семь самолётов противника – шесть лично и одного в группе. Имел награды: Красное Знамя за Испанию и медаль «За отвагу», полученную им уже в 1938 году. Медаль он получил за спасение самолета с отказавшим двигателем. Самолет он посадил, но сам при этом получил травмы, долго скитался по госпиталям, но в итоге все же был комиссован. И уже начал путь в никуда, который прошли уже множество людей, потерявших в жизни цель и ее смысл, но ему повезло – однажды встретил Ивана Ивановича, с которым сталкивался в Испании. И Копец – Герой Советского Союза, генерал-майор – помог ему остаться в кадрах, хоть и не на летной работе. Так и ездил с генералом Семенов, вслед его назначениям. И текла его жизнь спокойно и размеренно, пока несколько дней назад не началась какая-то непонятная суета в штабе. Нет, приказы и директивы и раньше регулярно спускались из Москвы и их так же регулярно переправляли в дивизии. А с 16 июня приказы из Москвы пошли косяками, и это были не обычные приказы. Началось перемещение дивизий, смена аэродромов, в тыловые округа перегоняли не освоенную новую технику, в срочном порядке менялась система подчиненности дивизий – формировалась воздушная армия. Причем все это делалось в срочном порядке, невзирая на время суток. Штаб ВВС и штабы дивизий работали чуть ли не круглосуточно. В состав округа передали какой-то Особый корпус ВВС РГК, переподчинив ему 43-ю ИАД. И сегодня утром в Штаб ВВС округа прилетел вот на этом самолете командир этого Особого корпуса – генерал-майор Красавин. Семенов как раз был в кабинете у Копца. Тот его вызвал, чтобы предложить ему «летающую» должность – в Особый корпус требовались летчики-наблюдатели для воздушных разведчиков. С одной стороны, майору Семенову это предложение казалось обидным – он все же был летчик, а с другой стороны – других-то предложений не было и, по идее, быть не могло. Да и надоела майору служба в штабе, поэтому он, недолго думая – согласился. Тут-то в кабинет и вошел генерал-майор Красавин. Представившись, он попросил разрешения снять летную куртку, одетую поверх формы. Дальше, как потом пояснил Красавин, была стандартная сцена – шок. Копец по секрету потом шепнул Семенову, что первой мыслью было схватиться за ТТ и, только вспомнив предупреждение Жигарева об этом визите – сдержался. И ничего в этом удивительного не было – не каждый день в штаб заходят «белогвардейские генералы». Зато это был прекрасный повод пригубить по рюмочке коньяку для снятия стресса. После знакомства майор Семенов сбегал за своими немногочисленными вещами, уместившимися в один чемодан, и вместе с генералами убыл к новому месту службы. Генерал Копец полетел в Бобруйск знакомиться с «хозяйством» Красавина. О знакомстве с «хозяйством» Красавин сказал, посмеиваясь, что тоже все будет стандартно. Менее чем через час их самолет приземлился на аэродроме «Бобруйск». Следующие два часа Копец уяснял, чем его «подкрепила» Москва. Семенов же, перемещаясь от одного удивительного летательного аппарата к другому и уже не пытаясь запомнить их ТТХ, узнал самое главное. Он увидел самолет, на котором он будет лет. –