Ультиматум. Дем Михайлов

трещинах! Только ни хрена ценнее от этого не стал!

      – Ты в подробностях можешь? Не о себе болезном, а о моем отце.

      – Могу! Я теперь только это и могу – плакать в подробностях! А больше ничего не могу! С-сука ты! Козел!

      – Я ща приеду и остальные ребра тебе сломаю!

      – А давай, приезжай! Я такой злой, что даже весь из себя больной тебя уделаю, как бешеный слон беременную моську!

      – Не. Не приеду. Я занят, – вздохнул я.

      – Чем?

      – Ожидаю апокалипсис. Ко мне едет папа.

      – Беги! Лучше беги! Он просто фашист! Такой же холодный, с арийским блеском в ледяных глазах и дико жестокий! Ой, грудь моя… даже дышать трудно!

      – Да объясни конкретно, что и как случилось! С какого перепугу мой отец тебе ребра ломать стал бы?! Вот черт… такое впечатление, будто у меня больной бред… Зачем он это сделал?!

      – Объясняю: предок твой – маньяк! А таким повод не нужен! Им только нож в руки дай…

      – Это я уже слышал! В подробностях можно?

      – Слушай…

      Как я понял из путаных объяснений Власа, дело обстояло весьма странно.

      Вчера вечером Влас заехал ко мне в гости, пытаясь выцепить меня в энный раз. Постучал в дверь, ни на что особо не надеясь. Дверь неожиданно быстро открылась, но за ней стоял не я, а мой донельзя мрачный отец, которого Влас помнил по событиям прошлого. Единственная фраза, на которую хватило Власа, это: «А Рос дома?» После чего из-за спины моего отца вышли два здоровенных мордоворота, подхватили обалдевшего парня под локти и затащили внутрь квартиры. Дверь захлопнулась.

      Власу понадобился час, чтобы убедить моего отца в своей непричастности к моему исчезновению. Все бы ничего, родительскую тревогу понять можно, но он, на свою беду, не сдержал языка, матерно послав моего жестко напирающего папашу адмирала куда подальше, после чего минуты три его «рихтовали по-страшному» оба мордоворота, при помощи тяжеленных кулаков и ботинок. Уже позже мой несчастный старый друг едва дополз до своей машины и уехал. Чуток оправился и начал мне упорно названивать – чем, в принципе, последние дни и занимался.

      – Если он меня чуть не прибил, то тебя вовсе убьет! Беги, Рос! Можешь прямо ко мне ехать – я тебя на такую дачу спрячу, где есть все, кроме твоего папы. Едешь?

      – Не, – хрипло отозвался я. – Поздняк метаться. Спасибо, Влас. Два мордоворота…

      – Да! Я когда у тебя на хате в молчащего партизана с разбитым носом играл, то заметил, что там все вверх дном перевернуто! Словно обыск был!

      – Вот это да… – едва не онемел я от такого поворота событий.

      Либо мой отец был в диком бешенстве, либо бардак у меня в квартире устроил кто-то другой.

      – Спасибо, Влас, – повторил я. – Спасибо…

      – Рос! Стой! Как разделаешься с делами – сразу перезвони. Есть очень важный разговор. Очень! Запомнил?

      – Перезвонить. Важный разговор, – повторил я, как попугай попка. – Понял.

      – Я жду, Рос! Не кидай меня! За беседу с тобой я собственными ребрами заплатил! Мне люди твоего папаши даже текст платежной квитанции сапогами на груди выбили! С-суки!

      – Пришли мне квитанцию по почте, – неудачно пошутил я, и Влас взорвался,