Карьера требует жертв. Марина Серова

мог показаться на первый взгляд: своей ухмылкой бодибилдер дает понять, что знает – я не выстрелю по тем же соображениям, что и они. Он вынимает собственный пистолет, показательно достает оттуда обойму, бросает все на пол и встает в боевую стойку. На этом моменте в коридор входят двое охранников из основного зала. Надеюсь, их всего четверо.

      Начинается безумная драка девушки с тремя громилами, каждый из которых в два раза больше меня. Удары сыплются один за другим, но в основном получают охранники, так как я наношу им хлесткие пинки руками и ногами, а когда дело доходит до ответки, они не могут попасть по мне – слишком медлительные и нерасторопные, а коридор уж слишком узкий.

      Увидев, что один из них достаточно измотан, я иду на отчаянный шаг – отвесив ногами по лицу первого и второго, проскальзываю уставшему между ног, по ходу движения сильно пробив ему в место, без которого мужчина не считается мужчиной.

      Громила завывает, а я – с кровью под носом, ссадиной над левой бровью, перекошенным портфелем и чудовищно растянутой рубашкой – ныряю в дверь, ведущую в главный зал. Двое уцелевших предсказуемо выбегают за мной. Моя самоуверенность в том, что я гораздо быстрее любого из них только потому, что меньше вешу, играет со мной злую шутку: когда до входной двери остается рукой протянуть, огромная ручища хватает меня за плечо.

      Я делаю оборот, пробиваю охраннику по ребрам прямой ладонью – прием из восточных единоборств – при достаточной силе такого удара человеку можно сломать от одного до трех ребер. Громила, конечно, стонет от боли, но я сильно сомневаюсь, что сквозь эту каменную кожу сломала ему хотя бы одно ребро. Он замахивается на меня, намереваясь снова схватить, и я успеваю увернуться, подставив под массивную ладонь не плечо, а левую щеку – получается громкая пощечина, от которой в моих ушах начинает звенеть.

      Звон дезориентирует, и я получаю, наверное, самый сильный удар в живот, от которого мое дыхание моментально сбивается. Я непроизвольно сгибаюсь, и в этот момент тяжелый локоть сваливается мне на спину – вот теперь как минимум одно ребро сломано, жаль, что мое. Я лежу лицом к полу, охранники завязывают мне руки за спиной кабельными стяжками.

      В этот момент в основной зал неторопливо входит Валентина Прохорова. Звук медленных шагов женщины на каблуках – что может быть еще унизительнее в такой ситуации. Она ставит стакан с крепким напитком на стол, присаживается за уцелевший столик, рядом с которым происходила драка, и ждет. Громила ставит меня на ноги.

      – Я даю вам последний шанс, так как искренне восхищена вами. Не хотите ли вы работать на меня?

      Я ухмыляюсь окровавленными зубами – перед скорой смертью нужно сохранить лицо. Жаль, что я так и не выяснила, хочет ли Прохорова убить Глеба или все его опасения – не более чем паранойя. Очевидно одно – эта женщина не потерпит нежелательного внимания, и псевдожурналистам, частным детективам, а также другим желающим покопаться в ее прошлом мало не покажется.

      – Валентина