Замурованные. Хроники Кремлевского централа. Иван Миронов

сам сказал?!

      – А если я тебе скажу в, начнешь?

      – Или уже начал? – ехидно подхватил Шер с соседней полки.

      Заяц обмяк, сполз по стене на корточки и уставился в пол.

      – Ладно, утром посмотрим на тебя. Может, заработаешь себе скачуху, – зевнул Бубен, переворачиваясь на другой бок.

      Скачуха Севу не интересовала. Ночь перевалила за экватор, реакции на записку не наблюдалось. Поскольку доступ к баулу был закрыт, пришлось воспользоваться клочком туалетной бумаги, на котором под шум воды Заяц накропал: «Заберите меня из камеры! Спасите!»

      – Будьте так любезны, позовите, пожалуйста, врача. Пусть, если возможно, принесет обезболивающее, – заныл он, вжавшись губами в дверной косяк.

      – Ты что такой тревожный? – встрепенулся Бубен.

      – Рука болит, – проскулил Сева.

      – Не помогает больше народная медицина? – загоготал Шер.

      Железная форточка отворилась, в ней снова возник женский профиль.

      – Сделайте что-нибудь. – Сева высунул наружу голову дальше руки, скинув в коридор очередное послание.

      – Не волнуйтесь, все утром, – шепнула врач и громко продолжила: – Кроме но-шпы, ничего больше нет.

      – Давайте. – Сева сгреб таблетки.

      Ровно в семь включили свет. Все мирно спали. Один лишь Заяц, одев под утро толстый шерстяной свитер с воротом под горло, куртку с капюшоном и сверху замотавшись шарфом, изо всех сил таращил глаза, борясь с одолевающей дремотой. В тишине из-за двери отчетливо доносились шуршание, сопение вертухаев. Ждали представления, но оно не начиналось. Настало время поверки. Под лязг замка арестанты попрыгали со шконок, все еще пребывая в сонном забытьи. Вместо дежурного офицера в камеру ввалился «резерв» – тюремный спецназ в полной амуниции: маски, каски, щиты, дубинки. Из-за щитов выглядывала знакомая рожа капитана.

      – В камере четверо. Все нормально, – доложился Шер, накануне назначенный дежурным.

      – Точно все в порядке? – оскалился капитан.

      – В порядке – спасибо зарядке. – Ошарашенный взгляд Алтына разрывался между ощетинившимися гоблинами и закутанным Зайцем.

      Со Славой Шером и Зайцем вышла некрасивая, но очень живописная история. Заяц признавал в мошеннике неоспоримый авторитет, опору и защиту в непостоянстве тюремных будней. Но с появлением в хате блатных он решил поменять учителей, переметнувшись под бандитское крыло. Как-то раз, желая закончить пустой спор с Зайцем, Шер в сердцах назвал его петухом. На следующий день во время прогулки Бубен, внимательно оглядев Зайца, спросил его:

      – Сева, ты действительно дырявый?

      – Нет, ты чего, нет, конечно, – замельтешил Заяц.

      – Интересная фигня получается. Тебя Шер при всех объявил пидором, а ты смолчал.

      – Серега, а что мне теперь делать?

      – Если объявил, пусть обоснует. Обоснует – будешь курой, если нет – тогда должен с него спросить.

      – Как это – спросить? – Предложенная альтернатива Севу не вдохновляла.

      – Как с понимающего! – В глазах Бубна блеснул кровожадный огонек.

      Спустя