Битва за Лукоморье. Книга 2. Вера Камша

слепо пялились на людей. Статуи шли слаженно, неторопливо и как-то… неотвратимо!

      Пусть Радята и пребывал в изумлении и ужасе от увиденного, сообразить, что произошло, он смог. Кто-то неведомый призвал истуканов, и теперь они исполняют приказ: убивать всех чужаков во дворце. В галерею шагнули еще двое каменных воинов… и еще…

      – Уводим их, уводим! – выдохнул легконогий Ждан, подбегая. Он намного опередил врагов и ранен был легко – всего лишь поцарапался. – Витослав их там держит, не дает к команде подобраться, но долго не протянет.

      – Так я сейчас!.. – дернулся было кашевар, подняв палицу, но Ждан схватил его за запястье, затряс головой.

      – Их сталь не берет, я палаш затупил – без толку! – скороговоркой выпалил парень, размазывая кровь по лбу. – Нам с тобой надо этих каменных страхолюдов увести подальше – чем больше за собой утащим, тем лучше! А Витославу и без нас уже помогают!

      Кто помогает? Радята прищурился, глянул за спины топающих к ним истуканов и разинул рот: в зале, где остался Витослав и спящая команда, будто вихрь поднялся. Там все кружилось, вертелось и орало, но понять-разобрать, что это огромная стая носится, – можно. На помощь обаяннику пришли птицы, что были во дворцовом саду: и большие, и малые… даже павлины, похоже. Какой только с них толк, неясно, если уж сталь истуканов не берет. Отвлекают разве что…

      Радята уже повернулся, чтобы бежать вместе с Жданом, уводить врагов от чародея и друзей.

      И тут…

      – Врешь! – раздался сбоку, из узкого прохода, крик.

      И оборвался. Однако не было никаких сомнений – это Садко, капитан кричал.

      Радята и Ждан переглянулись.

      – Ты – туда! – торопливо махнул рукой повар. – А я – к Садко!

      Ждан кивнул и припустил дальше по галерее, в следующий зал. А Радята бросился в ту сторону, где недавно кто-то ссорился, откуда прозвучал голос, приговоривший чужаков к смерти, и откуда только что донесся крик Садко.

* * *

      Будь против него обычный враг, целил бы в висок, затылок или шею. Вырубить ловким ударом – и все. Но сейчас такое слишком опасно. Единое слово Товита, единый крик… И Садко сам пойдет резать своих товарищей. Это капитан понимал остро и больно. Нельзя было, чтобы волшебный голос звучал, никак нельзя.

      Зажать ладонью рот – не пойдет, Товит достаточно силен, чтобы вырваться, а то еще и укусит. Тряпкой рот замотать – некогда, а то сорвал бы кушак, обмотал бы ему голову… За поясом по-прежнему торчал подаренный Арвелой кинжал из неведомой стали, но лишать мерзавца жизни не было никакого желания. Даже несмотря на клокочущую в груди ярость, на стремление отомстить – нет, Садко не хотел его убивать, да еще на глазах дочери. Может, она и обрадовалась бы, кто знает? Но капитану недосуг было расспросы устраивать, а от убийств его всю жизнь мутило.

      Поэтому, вложив в прыжок всю силу, Садко метнулся к Товиту и крепко ухватил проклятый месяц за цепочку, после чего с силой оттолкнул пухляка прочь. Вскрикнула Арвела, лопнули звенья, амулет слетел с толстой шеи, а потерявший