Охотники на вампиров. Вадим Панов

на автобусе, хотя, как Веня узнал, пионерский лагерь «Горнист» располагался не так уж далеко от железнодорожной платформы, куда прямо от Москвы ходила электричка, на которой можно было бы доехать гораздо быстрее. Информацию он почерпнул от соседки по сиденью, полной веснушчатой девчонки, которая отдыхала в этом лагере в прошлом году и всю дорогу без умолку трещала о живом уголке с кроликами, о дежурствах по столовой, редких выходах на речной пляж и тому подобной ерунде. Веня старательно делал вид, что ему интересно, и улыбался.

      «Если станет совсем плохо – убегу! – думал он про себя. – Перед контролёрами в электричке поплачу, если поймают, навру что-нибудь. А в Москве у метро буду просить у прохожих, кто-нибудь обязательно даст пятачок, люди у нас добрые. Доберусь до дома и сразу пойду к Ковальчукам, скажу, что в лагере эпидемия какая-нибудь! Холерная, например! И поэтому всех распустили по домам! Должны поверить. Дадут мне ключи, вот я и дома. Ковальчуки, наверное, даже с родителями связываться не станут – где их искать в Болгарии? А если и свяжутся, то ведь не вернутся они из-за меня, попросят Ковальчуков присматривать за мной, им нетрудно, ведь на одной площадке живём. Вот и всё!»

      План побега приободрил Долинского, но вскоре его вновь постигло разочарование. Оказалось, что лагерь окружён высоченным забором, а единственный КПП жёстко контролируется. Само это слово, КПП, пугало Веню до мурашек, поскольку от него веяло чем-то серьёзным и военно-полевым, а папа всегда говорил, что от армии следует держаться подальше.

      На КПП имелись большие ворота для проезда машин и маленькая калитка, возле которой постоянно дежурили взрослые. Ещё Веня узнал, что в заборе тоже есть пара калиток, но они постоянно заперты, а ключи получают только вожатые и только для того, чтобы вывести детей в лес или на реку.

      Получилось, что родители загнали единственного сына в мышеловку, и это обстоятельство вызвало ещё один приступ горькой обиды. Правда, плакать Долинский не стал – не мог себе позволить.

      Отряд, в который распределили Веню, жил в одноэтажном свежепокрашенном домике, в холле которого, на стенде для объявлений, висел большой ватманский лист с подробным распорядком дня. С кошмарным распорядком, из которого Веня с ужасом узнал, что и в столовую, и в душ ходить можно лишь в строго определённое время, а не когда захочется есть или помыться, и только с вожатыми. Сами вожатые, Сергей и Нина, тоже не порадовали. Правда, Сергей умел играть на баяне мелодии западных песен, но вёл себя так, что сразу стало ясно: вмешиваться в личные взаимоотношения подопечных он не намерен.

      – Кто ночью попробует нос из палаты высунуть – будет потом три ночи туалет драить! – сразу сообщил он. – Хотите трепаться, а не спать? Ваше дело, только чтобы тихо!

      Вожатая Нина, ярко накрасившаяся сразу после приезда в лагерь, вообще не обращала на мальчишек никакого внимания. Она разговаривала только с девочками, и на её помощь рассчитывать не приходилось. В запасе у Вени была помощница директора, знакомая мамы, но он знал: только взрослые