Идеальное совпадение. Марина Ефиминюк

Гаррету жить! Погибнуть в чужом королевстве не пожелаешь и врагу!

      – Ты же ненавидела этот куст.

      – Вот и нет! Он смешно светится в темноте…

      Соседка опрыскивала розы какой-то подкормкой для беспрерывного цветения, и мелкие розовые бутоны светились в темноте кроваво-красным цветом. Сначала я испугалась, а потом решила, что цветок вполне сойдет за ночник.

      – Он не виноват, что такой же цветущий и колючий, как этот Ваэрд! – заявила я. – Давай переименуем куст, пусть будет Эдвардом! Бедняге Эдди тебе не за что мстить!

      Судя по недоуменно сведенным бровям и вопросительному взгляду, довод, мягко говоря, был слабенький.

      – Или… так звали твоего бывшего? – осторожно уточнила я.

      – Нет никакого бывшего, – сморщилась Юна. – Роза напоминает о моей вселенской глупости!

      – Что за пафос? В нашем возрасте нормально ошибаться и верить разным придуркам. Просто оставь Эдварда мне. Он все равно долго не протянет. – Я ловко отобрала тяжелый горшок и потащила обратно к подоконнику. – Поверь, я уж постараюсь за ним присмотреть. У меня все растения почему-то от заботы подыхают…

      – Письма я тоже выбросила! – перебила меня страдалица.

      – Все? – охнула я, со звоном опустив куст на прежнее место, и выглянула в открытое окно, пытаясь отыскать доказательства такого несвоевременного расточительства.

      Газон был далек и чист. Ни одной странички в пределах видимости. Юна из них птичек, что ли, складывала, а те, почуяв скорую осень, отправились в теплые края?

      – И сожгла! – добавила она.

      То есть до газона долетел только пепел.

      – На кой демон?!

      – Изгоняю дух этого мерзавца из своей жизни! Они дивно горели и кружились в воздухе. Как птицы несчастья!

      – Вообще ни одного письма не осталось? Все-все спалила?

      – Чтобы начать все заново, нужно избавляться от якорей! – Юна упрямо вздернула подбородок и кровожадно покосилась на безропотный куст, невольно вызывая во мне желание прикрыть невинную жертву спиной. – Я ходила в женский клуб, они там много правильных вещей говорили.

      – Они, конечно, очень умные в женском клубе, но как мы теперь почерк будем сличать? – скрестила я руки на груди.

      – В смысле? – насторожилась Юна, несколько поумерив желание что-нибудь разрушить или уничтожить.

      – Я потребовала у Ваэрда доказать, что он ничего не писал.

      – Как доказать? – медленно повторила подруга, словно пытаясь осознать размер чудовищной катастрофы.

      – По всей видимости, уже никак, – развела я руками.

      Утро первого учебного дня выдалось солнечным, но холодным. Замерзнув под тонким одеялом, я проснулась раньше сигнала пробуждающего шара и на цыпочках по ледяному полу бросилась закрывать окно. Оказалось, что внизу кипела жизнь, по дорожкам, выложенным мелкой брусчаткой, уже шастали студенты. В жизни не поверила бы, что вчера почти вся академия кутила на вечеринках, отмечая последний день лета.

      – Северяне,