Копчёная селёдка без горчицы. Алан Брэдли

Какие еще призраки, нет уж, спасибо! Скорее всего, это домушник, положивший глаз на серебро полковника. В наше время таких много, с тех пор как война закончилась.

      – Думаю, вам лучше уйти, – сказала я дрожащим голосом. – Отец спит очень чутко. Если он проснется и обнаружит вас здесь, нет сомнений, что он сделает. Он спит с боевым оружием на ночном столике.

      – Что ж, тогда я пойду, – беспечно ответил Бруки. – Рад, что в вашей семье все в порядке. Мы очень о вас беспокоимся, все мы в деревне. Трудно сказать, что может случиться, когда вы так далеко, отрезанные…

      – Спасибо, – произнесла я. – Мы очень благодарны, разумеется. А теперь, если не возражаете…

      Я открыла перед ним французскую дверь.

      – Спокойной ночи, мисс, – сказал он и с ухмылкой исчез в темноте.

      Я медленно сосчитала до десяти – и последовала за ним.

      Бруки нигде не было видно. Тени поглотили его целиком. Несколько секунд я прислушивалась, стоя на террасе, однако ночь была сверхъестественно тихой.

      Над головой звезды мерцали, словно миллион крошечных лампочек, и я узнала созвездие Плеяды, Семь Сестер, названное так в честь девушек в греческой мифологии, которые так опечалились из-за участи своего отца – он был знаменитым Атласом, которого приговорили держать на плечах небесный свод, – что совершили самоубийство.

      Я вспомнила о дождливом дне, который провела в оранжерее с Доггером, помогая ему отрывать глазки у небольшой горы картофеля и слушая историю, которую передавали из уст в уста тысячи лет.

      «Какая глупость! – сказала я. – Зачем они убили себя?»

      «Греки – народ, склонный к драматизму, – ответил Доггер. – Они придумали драму».

      «Откуда ты все это знаешь?»

      «Сведения плавают у меня в голове, – сказал он, – словно дельфины». И затем он погрузился в привычное молчание.

      Где-то на той стороне лужайки ухнула сова, вернув меня из прошлого в настоящее. До меня дошло, что я до сих пор держу туфли в руках. Какой дурочкой, должно быть, я показалась Бруки Хейрвуду!

      За моей спиной, если не считать керосиновую лампу, до сих пор горевшую в гостиной, Букшоу был погружен во мрак. Слишком рано для завтрака и слишком поздно, чтобы возвращаться в кровать.

      Я зашла обратно в дом, обула туфли и прикрутила фитиль лампы. Цыганка, должно быть, уже отдохнула и справилась со страхом. Если мне повезет, я смогу заполучить приглашение на цыганский завтрак на открытом огне. Если мне повезет еще больше, я, может, даже узнаю, кто такая Хильда Мюир и почему мы все мертвы.

      Я помедлила на краю Изгородей, ожидая, пока глаза приспособятся к глубокому мраку между деревьями.

      Лесистая опушка в темноте – зловещее место, подумала я, место, где может случиться что угодно.

      Эльфы… Хильда Мюир… Серая леди из Букшоу…

      Я мысленно встряхнула себя. «Прекрати, Флавия!» – сказал внутренний голос, и я последовала его совету.

      Фургон