Чистилище. Турист. Михаил Кликин

Азию и чуть зацепив просвещенную Европу.

      Он ошибся.

      – Гребаные яйцеголовые! – с чувством сказал капитан Рыбников, почему-то уверенный, что именно ученые во всем виноваты, и стал готовиться к дезертирству.

      Первым делом он заглянул в холодную подсобку, заваленную старой аппаратурой. Здесь среди разного хлама хранился кое-какой инструмент. Подобрав топор и небольшой ржавый ломик, капитан вернулся в зал и вскрыл комнату начальника. В письменном столе он нашел початую бутылку водки, налил себе полстакана, выпил залпом.

      Сразу сделалось спокойней. Пришло понимание, что он все делает верно.

      Прав был полковник Пригожев – надо бежать в сопки! Подальше от людей, подальше от болезни. Но хорошо бы прежде разжиться оружием. Склады рядом, и они, возможно, уже не охраняются. Заглянуть туда, проверить? Или проще взять автоматы на КПП? А если бойцы там еще живы? Позвать их с собой? Не пойдут ведь, они-то не знают того, что известно ему!..

      Капитан Рыбников сдвинул полотнище светомаскировки, выглянул в окно, забранное железной решеткой.

      Темно – хоть глаз выколи! Только далеко за забором светятся окна гарнизона.

      Может, все не так плохо?

      В любом случае – осторожность не помешает!

      Капитан Рыбников поправил светомаскировку, вернулся в темный коридор, где стоял большой шкаф, на антресолях которого ждали своего часа «тревожные чемоданы» всего отдела. Здесь же хранились ОЗК и противогазы. Рыбников вытряхнул всю груду на пол, нашел свой комплект, разложил на полу. Представил, как будут над ним потешаться, если потом выяснится, что недавний разговор – пьяный бред полковника.

      Или идиотский розыгрыш.

      Поколебавшись, капитан Рыбников вернулся на пост и попытался вызвать командный пункт, штаб и приемный центр.

      Ему никто не ответил.

      Тогда он взял телефонную трубку и попробовал куда-нибудь дозвониться. Получилось с восьмого раза.

      – Эй, кто там? – спросил капитан Рыбников, явственно слыша в трубке чье-то частое дыхание. Он уже не помнил, чей номер набирал.

      Так и не добившись ответа, он повесил трубку.

      – Ну ладно, – сказал капитан Рыбников вслух. – Приказ есть приказ. Буду уходить.

      Закутавшись в ОЗК, натянув противогаз, взяв в одну руку фонарь, а в другую топор, капитан вышел в тамбур. Перед тем как отодвинуть засов, он заглянул в дверной глазок. Ночь была темная, но глухую желтую стену приемного центра напротив все же можно было разглядеть – она была как экран. И на нем – на этом экране – двигались какие-то нелепые уродливые тени.

      Капитан Рыбников медленно – чтоб не звякнул засов – отпер дверь, чуть ее приоткрыл и осторожно выглянул наружу, пытаясь понять, что происходит там, в ночной темноте. Можно было зажечь фонарь и направить луч на желтую стену. Но внутренний голос подсказывал Степану, что лучше бы этого не делать.

      Тени на экране стены вдруг замерли. Одна