Мать и сын, и временщики. Александр Бубенников

и с серьезным выражением лица переспросил глухим голосом, шмыгая носом:

      – Это правда, матушка?..

      – Что, правда?..

      – Про Шуйских и Бельских… Про два письма в Тавриду… – Иван шмыгнул красным носом и вопросительно глядел то на мать, то на конюшего. – Зачем надо посылать два письма?..

      – Вот и спрашиваю то же самое… – усмехнулся Овчина. – Не понимаю, зачем? Вполне можно было бы обойтись одним письмом, либо моим Семену, либо Шуйских калге… Я хочу сказать, что я написал письмо о прощении Бельского только с единственной целью выманить его сюда, в Москву, а по его прибытию его же и наказать изрядно…

      – Но ведь и другого гонца послали с той же целью… – недовольно бросила Елена и поглядела на сына. – Понимаешь?..

      – Только письмо в другие руки… – Лицо Овчины снова исказилось гневливой гримасой. – И вместе с письмом большие дары калге Исламу. И наказ – другой… Не известие о прощении, которым Семен Бельский может, к примеру похвастаться калге, хану, черт знает, кому… А решительное требование нашему союзнику – выдай нам в Москву прямо в руки беглого князя… А еще лучше, не высылай, а прямо в Тавриде умертви изменника Семена…

      – Это нам чем-нибудь грозит? – спросил царевич.

      Елена пожала непонимающе плечами и ответила с надрывом:

      – Я уже ничего не понимаю, сынок… Шуйские хотят моими руками расправиться с Бельскими… Самовластие и месть мне не по сердцу…

      – Зачем же, ты уступила Шуйскому-Немому, матушка?.. – спросил царевич с испуганными глазами.

      – Попробуй не уступи… Они в голос – завелась измена, надо пресекать ее в корне…

      – А почему все сделали втайне от меня? Послали боярское письмо калге Исламу без конюшего, как будто его и нет на белом свете? – спросил Овчина, возвышая гневливый голос.

      – Правда, почему, матушка?..

      – А потому, что Шуйским не понравилось, что в первом письме Семену Бельскому про прощение говорилось… – с горечью выдохнула Елена. – Князь Василий так и сказал – кто это такой именем государя прощает изменника?.. Я только начала объяснять, что этим прощением мы заманиваем предателя домой и здесь накажем… Так Шуйский-Немой на меня как зыркнул, у меня душа сразу в пятки ушла… Не затем, я изменников, говорит толпами на смоленских стенах вешал, чтобы им прощения другие изменники выписывали…

      – Так и сказал?.. – ахнул Овчина.

      – Так и сказал?.. – повторил царевич с округленными от ужаса глазами, ибо всегда побаивался страшного Немого.

      – Сказал, что…

      – …Надо второе письмо послать калге Исламу втайне от конюшего – так?.. – спросил Овчина. – …Да я по глазам вижу – так…

      – Что же теперь будет? – спросил царевич, поглядывая снизу вверх на мать и на конюшего.

      – Не знаю… – чистосердечно призналась Елена.

      – Зато я знаю… – с горечью и досадой в голосе сказал Овчина. – Худо, ой как худо нам всем будет…

      6. Круги измены и коварства

      Двор