Мартовские колокола. Борис Батыршин

иметь дело куда выгоднее. Верно, Вильгельм Евграфович?

      Евсеин кивнул.

      – Да, вы правы. Представьте, монахини рассказывали мне о том итальянце, с которого и началась вся история. Так вот, после него к документу никого не допускали, я был первым. А ведь не доказано, что с такой просьбой к ним никто не обращался!

      – Да, пожалуй… – неопределенно протянул Олег Иванович. – Мне это тоже показалось несколько странным… Но ведь на письмо веронца вы натолкнулись случайно?

      – Совершенно случайно, уверяю вас! Можно сказать, если бы не одна назойливая муха – я бы вовсе ничего не знал. Видите ли, работал я в монастырском книгохранилище одного монастыря в Тоскане…

      – Муха, значит? Как же так может быть?

      – А очень даже просто, – снисходительно объяснил Николка, запихивая рюкзак в бортовой багажный отсек огромного автобуса. Низкий глубокий ящик был уже более чем наполовину забит: кроме рюкзаков там лежали длинные чехлы с фузеями, завернутый в мешковину барабан и даже два обшарпанных колеса от полевой двухфунтовки – бог знает, как ухитрились их туда запихнуть!

      – Вильгельм Евграфович работал в библиотеке… тьфу, книгохранилище этого монастыря. Он писал какое-то исследование – кажется, по крестовым походам, не помню точно…

      – Так книгохранилище или библиотека? Разные ведь вещи… – придрался я. Мы с Яшей только-только закончили запихивать нашу поклажу и теперь сидели рядом с автобусом на пирамиде рюкзаков – отдыхали.

      – В библиотеку можно прийти, взять книгу, а потом отдать, – невпопад ответил Николка. – Ну или прямо там полистать, в читальном зале. А в книгохранилище посетителей почти не пускают. Вот Вильгельм Евграфович два года письма от университета писал; и пустили его в монастырское книгохранилище, только когда через самого папу римского разрешение дали.

      – Да, католики – они такие, – подтвердил я. – Жадные. И хрен чем русским людям помогут…

      – Ну ладно, не о том речь, – поморщился Николка. Он ужасно гордился тем, что раньше своих товарищей узнал об истории с Евсеиным, и теперь горел желанием первым поведать все детали. А тут, понимаешь, перебивают на каждом слове! – Так вот, Вильгельму Евграфовичу принесли четыре книги. Две он стал читать, а две других оказались лишними – монах, заведовавший книгохранилищем, что-то там не понял и прихватил их просто на всякий случай. А работают там очень забавно – стоя, за такой особой конторкой вроде аналоя. Она узкая; вот Вильгельм Евграфович и сложил лишние книги на край – чтобы отдать, когда монах снова придет. Так он и работал; но тут прилетела большая муха и стала летать вокруг, жужжа и мешая. Господин доцент стал махать руками, чтобы отогнать муху, – и случайно уронил отложенные книжки.

      Конечно, господин Евсеин испугался – книги-то древние, ценные, и если бы монах увидел такую неаккуратность – это