Последняя королева. К. У. Гортнер

и высматривая отца. Его там не оказалось, и сердце мое упало. Мать приехала в Гранаду одна.

      В зал вошел архиепископ Сиснерос. Одежда францисканского монаха вилась вокруг его худых босых ног в кожаных сандалиях. Я вздрогнула: он был самым могущественным священнослужителем Кастилии, главой толедского престола и нашим новым верховным инквизитором, протеже Торквемады. Говорили, будто Сиснерос прошел в этих сандалиях весь путь от Сеговии до Севильи, благодаря Господа за наше избавление от мавров.

      В это я могла поверить. Он всецело посвятил себя искоренению язычества в Испании, приказав обратить всех евреев и мавров в христианство или подвергнуть мучительной смерти. Многие предпочли бегство, лишь бы не жить среди шпионов и осведомителей: те самозабвенно выслеживали новообращенных, которые тайно продолжали исповедовать свою запретную веру. Матери пришлось слегка обуздать его пыл, когда он попытался собирать сведения о ее придворных, особенно еврейского происхождения. Тем не менее он приказал за один раз сжечь более сотни язычников – ужасная смерть для любого живого существа, независимо от веры. Мне казалось, от него пахнет серой, и я с облегчением вздохнула, когда он, не удостоив никого взглядом, прошел мимо и скрылся в вестибюле.

      Почти сразу после этого появилась мать.

      Она прошла среди кланяющихся придворных, в льняном чепце с завязанными под подбородком тесемками. После завершения Реконкисты она слегка располнела и предпочитала простую одежду, хотя сегодня ее платье украшала любимая сапфировая брошь с изображением уз и пучка стрел – эмблемы ее и отца.

      Мы до полу присели в реверансе.

      – Встаньте, hijas. Дайте мне на вас взглянуть.

      Я вспомнила, что следует выпрямить спину и потупить взор.

      – Исабель, – заметила мать, – что-то ты бледная. Пожалуй, тебе стоит поменьше молиться. – Она повернулась к Каталине, которая не смогла удержаться от невольного возгласа «мама!» и тут же покраснела. – Не забывай о манерах, – упрекнула ее королева.

      А потом она шагнула ко мне, и я увидела за ее спиной Сиснероса.

      Ее недовольство буквально придавило меня, тяжелое, будто наковальня.

      – Хуана, ты что, забыла? Ты третья по старшинству и в отсутствие брата должна стоять рядом с Исабель.

      – Прошу прощения, мама… – Я подняла взгляд, пытаясь спрятать за спиной испачканные гранатовым соком руки. – То есть Su Majestad.[7] Я… я опоздала.

      Мать выпятила губы:

      – Оно и видно. Поговорим позже. – Она отошла назад, обращаясь ко всем сразу. – Рада, что я снова вместе со своими дочерями. Можете идти молиться и ужинать. Я нанесу визит каждой из вас, как только завершу дела.

      Снова присев в реверансе, мы пересекли зал, прошли мимо низко кланяющихся придворных. Прежде чем выйти, я отважилась бросить встревоженный взгляд через плечо.

      Мать отвернулась.

* * *

      Меня позвали к ней после ужина. Я пошла вместе с Сорайей, и, пока я ждала на табурете в прихожей покоев королевы, служанка с медлительной грацией устроилась на подушке в углу. По

7

Ваше величество (исп.).