Из замка в замок. Луи-Фердинанд Селин

от него глаз. Он был размером почти с ягненка, и, честное слово, казалось, он очень доволен, что прогуливается в подобном экипаже: забавная тварь… Это были Луи-Фердинанд Селин и его кот Бебер. Скороговоркой, не прерываясь, даже чтобы выслушать ответы, он стал расспрашивать меня, что побудило меня явиться в Зигмаринген. Его удивляло мое решение приехать в это осиное гнездо. В живописной манере, употребляя неожиданные выражения, и с неизменным лукавством он набросал мне картину военного положения, как оно ему представлялось: «… у меня такое впечатление, что все сжалось и окончательно отвердело, – сказал он мне о немцах. – Эластические отступления уже невозможны, каучук потерял гибкость». А потом, все время в том же насмешливом тоне, со своим парижским акцентом, странно контрастировавшим с горячечным блеском его светлых глаз, огромные зрачки которых трагически неподвижно смотрели на вас: «Интересно, выкарабкается кто-нибудь из этой передряги? Как по-вашему? вы здесь человек новый, вам виднее». Задавая этот вопрос, он, казалось, действительно желал, чтобы война кончилась как можно скорее, и, как это ни странно было для подданного Зигмарингена, полным крушением Рейха. «Теперь они должны бы наконец понять, что уже довольно, – сказал он чуть позже, – это вовсе не смешно. Не надо бы им растягивать это удовольствие, – люди, которых сейчас мобилизуют, могли бы быть моими внуками. Если бы мимо этого можно было пройти, не заразившись, как мимо сифилиса!» Я не мог от делаться от воспоминания об этих больших голодных глазах, смотревших на меня. Казалось, эти глаза звали на помощь, контрастируя с насмешливым тоном, юмором и комизмом этого персонажа, похожего на монмартрского шансонье. До сих пор я испытываю к этому человеку, которого я, можно сказать, совсем не знал, странную жалость»[12].

      Еще одна тема, к которой Селин неоднократно обращается в своем романе, – это тема его пребывания в Дании, куда Селин вместе с женой бежали из Зигмарингена в марте 1945 года. Прибыв в Копенгаген, Селин почти десять месяцев находился там на нелегальном положении. Ночью 18 декабря 1945 года Селин и его жена были арестованы и заключены в тюрьму Вестерфангсель в Копенганене: она – на три месяца, он – на четырнадцать. В июне 1947 года Селин был освобожден из тюрьмы под подписку о невыезде за пределы Дании. С лета 1948 по лето 1951 года Селин проводит в ссылке, в ста кило метрах от Копенгагена, недалеко от маленького городишки Корсор, в хижине на берегу Балтийского моря. Условия, в которых Селин, Люсет и Бебер прожили эти три года, были ничуть не менее суровы, чем те, в которых они оказались после своего приезда из Парижа в Зигмаринген. Хижина была рассчитана только на жизнь летом и не имела практически никаких удобств. Летом 1951 го да Селин наконец-то амнистирован французским Верховным Судом, после чего получает возможность вернуться в Париж.

      Остаток жизни Селин доживает в своем доме в парижском пригороде Медоне, где по-прежнему практикует в качестве

12

Цитируется по Céline. Romans II. Notice pour «D'un château l’autre» par Henri Godard. Ed. Gallimard. Bibliothèque de la Pléïade.