Игра Лазаря. Максим Марух

его лишь однажды, издалека, в день выписки Яники. Калим вышагнул на проспект из ворот больницы – такой же огромный, как и в инсоне, совершенно опустошенный и на сто процентов подвластный Ведущему. Эта пустота бросалась в глаза. Карающая длань правосудия была для него теперь как мертвому припарка. Никакому исправлению он уже не подлежал. Кажется, в уголовном праве таких признают «невменяемыми».

      Следом за Калимом показалась Яника. Бедняжка держалась рядом с отчимом, как забитая собачонка на привязи у хозяина-живодера. Швы на руках еще не сняли, торчавшие из рукавов куртки ладони были обернуты в бинты. Оказавшись на оживленном проспекте, отец и дочь разделились – Калим быстро затерялся в потоке пешеходов, а Яника осталась стоять посреди улицы, и людской поток обтекал ее, как ручей обтекает торчащий из воды камень.

      Лазарь и Сенсор, все это время наблюдавшие за ней из припаркованной на обочине машины, одновременно открыли дверцы.

      – Привет, – сказал Лазарь, подковыляв к Янике на костылях. И заявил сразу в лоб: – Скорее всего, ты меня не помнишь, но я тот, кто вытащил тебя из петли.

      Девушка уставилась на него такими глазами, что стоявший рядом Сенс не выдержал и добавил:

      – Фигурально выражаясь.

      Так они познакомились в третий раз. С тех пор они виделись еще четырежды, и это были самые странные четыре свидания в жизни Лазаря. Возможно, потому, что на свидания в привычном смысле этого слова они не тянули вовсе. Для Лазаря эти встречи являлись некой попыткой сблизиться и заслужить хоть какое-то доверие перед тем, как перевернуть с ног на голову всю ее жизнь. Для Яники – попыткой вернуть эту жизнь обратно на ноги.

      Сначала дела шли неважно – девчонка упиралась и настырничала, отказываясь признавать наличие проблемы. Но постепенно лед отрицания треснул, и контакт наладился. Как любой человек, брошенный на надувном плоту посреди открытого океана, Яника хотела, чтобы ее нашли. Лазарь считал, что сделать это нужно как можно быстрее, – надолго оставаться в открытом море наедине с отчимом ей было просто небезопасно.

      2

      В дверь позвонили. Лазарь обтер руки о штанины, сделал музыку тише и пошел открывать.

      В дверях стоял розовощекий и припорошенный снегом Сенсор.

      – Ну и дыра! – с ходу заявил он. – Я бы тебя на Антарктиде быстрее нашел.

      – Хорошая попытка, но я не съеду.

      Затею с мастерской Сенсор категорически не одобрял, но пытался всячески это скрыть. Официально он поддерживал Дару – та просто взбесилась, когда узнала, как и на что расходуются деньги Марса. Но Лазарь знал, что есть и другая причина. Сенс скучал…

      Впрочем, как и сам Лазарь. Лучше Сенса у него друга нет, хотя в данной ситуации такая формулировка не совсем верна. Слово «лучше» подразумевает наличие альтернативы – должен быть, по крайней мере, один человек, способный составить конкуренцию. В случае Лазаря Сенсор был вне конкуренции.

      Они дружили с самого детства. Вместе росли, вместе служили в армии, вместе