Игра Лазаря. Максим Марух

в гипс. Крышу, конечно же, сразу запретили. Мать велела убрать лестницу подальше, бабка плакала и повторяла, что дорога мне туда теперь заказана. В тот момент я ненавидел их обеих.

      «Тик-так, так-так», – напомнила Дара.

      – Пока я болел, мать срезала сотню моих попыток вернуть крышу обратно. Еще сотня вертелась у меня в голове. Когда я поправился, и меня, впервые после несчастного случая, снова привезли к бабушке, я уже знал, что делать. На следующее утро, пока все спали, в одной пижаме и босиком, я выволок с заднего двора лестницу и взобрался на крышу. Прошелся до трубы, потрогал теплый кирпич, постоял немного. Потом сполз на край крыши и спрыгнул вниз.

      – Спрыгнул? – не удержала любопытства Яника. Несмотря на упрямство, история захватила ее. – Зачем?

      – Ну как, – усмехнулся Лазарь, – хотел доказать этим тупицам, что прошлый раз был нелепой случайностью, и моя крыша безопасна. Иначе они никогда бы не поверили.

      – И что, мама вернула тебе крышу?

      Лазарь покачал головой:

      – Нет, не вернула.

      – Почему?

      – Потому что я снова неудачно приземлился, и старые трещины в голенях раскрылись. Но знаешь что?

      Яника с усилием, будто у нее затекла шея, повела головой слева направо.

      – Оно того стоило. Такова была цена надежды, которая поддерживала меня, пока ноги заживали в первый раз. Отголоски этой надежды помогли выжить и во второй. Сейчас ты на краю крыши. – Лазарь снял руки с ее плеч и распахнул настежь окно. То самое, через которое совсем недавно от нее сбежал Джуда. – Прыгать или нет – решать тебе.

      «Наверное, – размышлял он, помогая Янике выбраться из окна на козырек подъезда, – она из тех, кто будет прыгать снова и снова, пока не разобьется насмерть. Ее надежда совершенно другого порядка – это надежда молодой фигуристки, которая проносит сквозь бесконечную боль падений упрямую веру в скорое избавление».

      Яника соскочила на козырек, и Лазарь уже собрался присоединиться к ней, когда услышал от Дары:

      «Ты молодец, Лазарь. Сенс просит передать, что тырить чужие истории из детства простительно, если цель оправдывает средства, так что он не в обиде».

      – Обижаться не на что, – шепотом ответил Лазарь, закидывая ногу на подоконник. – Это все равно, что стырить у него из-под кровати японскую надувную женщину, перед тем как Айма полезет туда с пылесосом, и переложить под свою.

      8

      Яника была так слаба, что обратный путь до «Гризли» показался до неприличия затянувшейся игрой в русскую рулетку. Несколько раз Лазарь предлагал ей взобраться к нему на закорки – нести ее было бы не труднее, чем походный рюкзак, но она всякий раз отказывалась. К счастью, на пути к лагерю они не встретили ни одного прокаженного. Должно быть, тела застреленных сородичей в окрестностях супермаркета отпугивали живых, как отпугивает птиц мертвый воробей, подвешенный за лапку к плодоносящему дереву.

      Они укрылись за той же самой обгоревшей «Газелью», где еще