Ее первая любовь. Дженнифер Эшли

сделал вывод, что их следующим шагом будет доставка сюда Патрика и Камерона. «Эллиот не в себе, – скажут они. – Его нельзя предоставить самому себе. Поговорите с ним».

      – Но это только если Патрик и Кам захотят сразиться в бильярд. Мне совершенно ни к чему выслушивать бабьи причитания еще и от мужчин нашей семьи.

      – Ты хочешь, чтобы мы убрались отсюда сию же секунду, дорогой братец? – поинтересовалась Эйнсли. – Я еще не допила чай.

      Эллиот зарычал. Окна были открыты, чтобы впустить свежий воздух, но он не чувствовал его. Иногда помещения давили на него, и эта комната стала давить на него сейчас.

      Они никогда не поймут – и Эллиот не мог им этого доходчиво объяснить, – что в глубине его мозга есть небольшой участок, где поселилась тьма, которая разъедает его изнутри и которая никогда не оставит его в покое. Все началось, когда его заживо погребли в том месте, где не существовало времени, где голод и жажда являлись подтверждением того, что он пока жив. В том месте, где самые сильные мужчины превращались в помешанных лунатиков. И сейчас тьма, припав к земле и изготовившись, ждала удобного момента, чтобы схватить его и утащить назад, туда.

      «Я не там. Я здесь».

      Махиндар научил его произносить эти фразы в момент, когда начинала наступать темнота. Эллиот мысленно повторил их сейчас, стиснув зубы, пока три дамы в испуге разглядывали его.

      Ему надо выйти. Сейчас же!

      Эллиот сообразил, что все еще держит в руках чашку с чаем, к которому так и не притронулся. Протянул чашку Джулиане, которая быстро приняла ее, и, широко шагая, вышел из комнаты.

      Он знал, что как только выйдет, дамы сдвинут головы и примутся обсуждать только что происшедшее. Его на миг согрело то, как Джулиана встала на его защиту. Ей очень хотелось вернуться в Эдинбург вместе с Эйнсли, но она отказалась в ту же секунду, как только поняла, что Эллиот не готов отпустить ее.

      Умом Эллиот понимал, что они не могут остаться в замке Макгрегора навсегда, но окончательное решение по этому поводу он примет позже. Много позже.

      Сейчас единственное, что ему требовалось, – прогулка.

      Когда он вошел на кухню, Хэмиш резко дернулся. Он как раз накачивал воду в раковину. Его голубые глаза широко раскрылись от испуга. Махиндар чем-то гремел в кладовке, а Чаннан молча сидела за столом, нарезая овощи и складывая их в котел.

      – Спокойно, спокойно, Хэмиш, мальчуган, – сказал Эллиот. – Видишь, я без ножа. Но мне нужно ружье.

      В другое время он бы посмеялся над тем, как Хэмиш сначала успокоился и расслабился, а потом в один миг выпрямился и застыл в ужасе. Но сейчас Эллиоту было не до того.

      Из кладовки выглянул Махиндар.

      – Хозяйка отобрала его у сахиба Макгрегора и отдала мне, чтобы я запер его под замок.

      – Ну так отопри. – Все так же пристально разглядывая Хэмиша, Эллиот продолжил разговор: – Пойду настреляю кроликов или какой-нибудь дичи. У нас мало продуктов, а к ужину могут пожаловать еще и брат с зятем.

      – Значит, ужин на шестерых? – Махиндар пригладил бороду,