Тайна 14 писем. Алла Артемова

мне в глаза, он произнес:

      – Ваша подруга умерла. Примите мои соболезнования. Мы были бессильны что-либо сделать. Мужайтесь.

      – Нет, нет… Верочка, подружка моя, – я зарыдала, потом вдруг пошатнулась и, потеряв сознание, упала на пол.

      Меня долго не могли привести в чувство. Плохо помню, что было дальше. Кто-то меня обнимал, гладил по голове и говорил ласковые утешительные слова. Все было словно в тумане. Окончательно я пришла в себя только в общежитии. Я лежала на кровати, около меня сидела Олеся, девушка, которая жила со мной в одной комнате.

      – Как я здесь оказалась? – спросила я Олесю.

      – Ты действительно ничего не помнишь?

      Я покачала головой.

      – Тебя привез капитан милиции. Это ужасно. Он сказал, что Вера умерла. Когда тебе об этом сообщил врач, ты потеряла сознание. Тебе сделали успокоительный укол, и ты проспала несколько часов. Олечка, что же теперь будет? В техникуме все только и говорят о Вере. Все очень жалеют ее.

      И тут я все вспомнила, сердце болезненно сжалось и стало невыносимо тяжело. Бог знает, что бы я отдала, лишь бы не было этого несчастного вчерашнего дня.

      – Я не могу поверить, что Веры больше нет. Это не укладывается в моей голове. Боже… за что? – я прижала руки к вискам и заплакала.

      На следующий день я пошла на занятия в техникум. В вестибюле я увидела на стене большой портрет Веры в траурной рамке, рядом на тумбочке стояли цветы. Я остановилась около портрета и несколько минут смотрела на него. Вера на портрете была точно живая. Недалеко от меня стояли две старшекурсницы и тихо между собой шептались.

      – Ее убили, убили, – слышалось мне в их шепоте, а может быть, мне это только показалось.

      На занятия в этот день я так и не попала. Меня опять вызвали к директору, где следователь милиции, которой накануне возил меня в больницу к Вере, больше двух часов вел со мной беседу. Очень дотошным оказался этот капитан. Он давил на меня с такой силой, взывал к моей совести и патриотизму, что мне казалось – еще немного, и я все ему расскажу. И он это чувствовал.

      – Оля, ты что-то знаешь, но не хочешь мне рассказать. Почему? Ты кого-то боишься?

      – Я не понимаю, о чем вы говорите.

      – Все ты понимаешь. Зачем твоя подруга перед смертью хотела тебя видеть? Что она тебе сказала?

      – Она беспокоилась о своих родных, просила меня навестить их и по возможности помочь им справиться с горем. Вера чувствовала, что умирает.

      – И только?

      – Да.

      – Ну зачем ты говоришь неправду?

      – Думайте, что хотите. Я больше не хочу с вами говорить, – наконец не выдержала я.

      – Оля, а ведь я могу тебя вызвать повесткой в отделение милиции и там по всем правилам допросить. Но я понимаю, в каком ты сейчас находишься состоянии, и поэтому пришел сюда, чтобы поговорить с тобой, как друг, как старший товарищ. А ты не хочешь помочь следствию, скрываешь известные тебе факты.

      Я решила больше не отвечать на вопросы следователя и опустила голову. Закрыв глаза, я постаралась представить себе лицо Веры. Матовое, бледное, немного утомленное, с большими