Портрет психопата. Профайлер о серийных убийцах. Анна Кулик

человека или лепят маньяка. В связи с этим хочу подчеркнуть, что рассказы матери о брате Степане, который, по ее словам, был съеден, в сознании Чикатило сделали каннибализм понятной и неизбежной реальностью. Чем-то само собой разумеющимся. К тому же в раннем возрасте он оказался свидетелем многих смертей, и страшная гибель других людей его не ужасала. Человеческая смерть стала для него привычной, естественной картинкой – значимой частью детства, как для кого-то выходные в деревне, скрипучие качели или чтение книжек. Как бы странно и страшно это ни звучало.

      Привычным стало и ощущение страха за свою жизнь, которую нужно спасать любой ценой: хорошо прятаться, изворачиваться и быть незаметным.

      Неслучайно, что вся его дальнейшая жизнь была подчинена этому страшному сценарию. Он, уже с детства психологически неблагополучный, став взрослым, воссоздал вокруг себя привычный антураж и окружающую реальность, в которых рос: изувеченные тела детей и женщин, страдание и боль на их лицах, а также ощущение постоянного страха, что найдут и убьют. Именно из-за этого страха он как мог цеплялся за свою жизнь во время следствия и суда. Но об этом позже.

Маменькин сынок

      Чикатило называли маменькиным сынком. Он действительно был очень запуганным ребенком. Часто прятался ото всех в траве, ожидая, когда мать вернется с работы.

      Мать была не то чтобы равнодушна к сыну. Ей просто не удавалось уделять достаточно времени и внимания своим детям: ни для ласки, ни для воспитательных наказаний с разъяснениями. Все мысли ее были только о том, как прокормить семью и выжить. Детей она растила в одиночку. Да и сам «черствый» жизненный уклад не способствовал явным проявлениям нежности и любви.

      «С мамой отношения нормальные, в общем хорошие. Она никогда не наказывала, но и не ласкала, да и какие там ласки, когда на работе от зари до зари. Тогда все от голода вымирали, так что главной лаской был кусок хлеба»*.

      В школе он иногда падал в голодный обморок. Сторонился учеников и учителей. Не имел друзей. Мучился от близорукости:

      «Я плохо видел написанное на доске – врожденная близорукость, сейчас у меня очки минус 4,0. Я боялся спросить, что написано на доске, плохо различал, нервничал, плакал. Очков у нас и не было в те годы, нас не проверяли на зрение, а потом с возрастом боялся клички “очкарик”. Очки я стал носить только с тридцати лет, когда женился»*.

      Он часто плакал. Был неуклюжим и замкнутым. Над ним потешались, издевались, дразнили, били. Считали тряпкой и размазней. А он боялся дать сдачи, терпел и копил ненависть – для будущих своих кровавых «подвигов». Копил на всех: и на мальчиков, и на девочек, и на молодых женщин.

      Изучая биографию Ростовского Потрошителя, Бухановский даже ввел термин «мать Чикатило». Поясню, что это значит. Властная, холодная женщина, которая является лидером в семье, где муж выступает на подчиненных ролях или вовсе отсутствует. Сыновья в таких семьях оказываются слабохарактерными и практически отрезанными