Гимназистка. Клановые игры. Бронислава Вонсович

лечебнице Рысьиных я больше не могу, максимум – до завтра. Да и то…

      Он махнул рукой, а я остро почувствовала, что у милого целителя из-за меня будут неприятности, даже из-за того, что я останусь тут до завтра. Но сегодня он меня в любом случае не отпустит, да я сама не стремилась выйти в пугающую неизвестность.

      – Отдыхайте пока, Елизавета Дмитриевна, попозже я еще зайду.

      Он уже направился к двери, но я остановила его вопросом:

      – Владимир Викентьевич, если мои родители состояли в законном браке, почему я Седых, а не Рысьина?

      – Звериные фамилии имеют право носить только истинные оборотни. То есть пойди вы, Елизавета Дмитриевна, в батюшку, были бы Рысьиной, но, увы, его способностей вы не получили, и поэтому вы Седых, как ваша матушка, светлого ей ирия. – Он изобразил в воздухе странную завитушку, явно не имеющую отношения к магии. – Поэтому в семье двух оборотней дети могут носить разные фамилии. Конечно, такие браки не поощряются, но бывает все.

      – Лисьевы и Зайцевы? – невольно рассмеялась я.

      – Именно, – подмигнул Владимир Викентьевич. – Или как в семье вашей подруги: Волковы и Хомяковы. Впрочем, Волков там всего один.

      И он ушел, оставив меня переваривать невозможную мысль, что у меня есть подруга, умеющая превращаться в хомяка, а ее брат – в волка. Интересно, а бывают ли гибриды и как они выглядят? Мама дорогая, это точно сон!

      Впрочем, долго размышлять мне не дали, поскольку представительница замечательного клана Хомяковых решительно ворвалась в мою палату.

      Глава 3

      Оленьку Хомякову, жизнерадостную голубоглазую девицу с толстенной пшеничного цвета косой, вряд ли бы взяли в разведку. Не потому, что она не имела второй ипостаси, как раз наоборот, с этим все обстояло прекрасно, во всяком случае по ее словам, а вот с умением держать язык за зубами – нет. Владимир Викентьевич успел ей сообщить, что я ничегошеньки не помню, поэтому подруга старательно заполняла пустующие места нужными и ненужными сведениями. Так, я почти одновременно узнала, что учитель по географии – зверь, хотя и без второй ипостаси, но по внутренней сущности – гибрид змеи и ехидны, а чтобы купить апельсин, Оленьке пришлось обегать половину Ильинска. Ильинск – это город, в котором мы находились. Как ни странно, я была уверена, что одна из лучших гимназий, о которой столь пафосно говорила отказавшаяся от меня недобабушка, столичная, а поди ж ты, нет. Наверное, на столичную у Рысьиных денег не хватило, вот и выбрали лучшее среди худшего, или худшее среди лучшего, или, как вариант, самое недорогое среди лучшего. Или просто на меня решили не тратиться, посчитав ненужным балластом.

      Старательно обходя тему смерти моей мамы, о которой Оленька упомянула лишь в начале появления и не смогла сдержать слез, она почти непрерывно болтала, перескакивая с одной темы на другую, и выставляла на тумбочку кучу разнообразных горшочков со снедью, призванных накормить не меньше чем полный гимназический класс, о чем я не преминула заметить.

      – Скажешь тоже, – хихикнула