Мертвые хризантемы. Марина Крамер

им известно. Не уверен, что такая реклама…

      – Прекратите, Натан! – Анита даже по столу ладонью хлопнула, возмущенная таким предположением. – Существует масса иных способов это узнать!

      – Я вас понял, – коротко ответил Натан и склонил голову. – Могу идти?

      – Да. И, пожалуй, действительно принесите мне успокоительных капель.

      Решить вопрос с телеканалом не удалось, но Анита даже не сомневалась, что так и случится – еще бы, горячий материал, мэр сталкивается нос к носу с оппозицией и совершенно не понимает, как себя вести. Значит, выпуск новостей увидят все – его показывают трижды, а это значит, что ее растерянное испуганное лицо появится на экранах во всех квартирах города. Отличная поддержка перед выборами…

      «Как же я хочу сейчас лечь в ванну и ни с кем ни о чем не говорить! – думала Анита, рассеянно глядя в окно машины, везущей ее домой. – Но ужин… и Кику… Это Саша завел традицию собираться за ужином всей семьей, так как ни завтракать, ни обедать вместе не получалось из-за разницы в расписаниях. Но ужин – это для него было святое, нерушимая традиция. И теперь, когда Саши нет, мы с Кику вынуждены ее соблюдать, хотя терпеть друг друга становится все тяжелее. Я устала от ее выходок, от ее манеры себя вести и разговаривать. Она бесит меня и выводит из равновесия, возле нее всегда даже воздух наэлектризован, одно неловкое движение – и разряд. Почему она не хочет уехать? Купила бы квартиру, жила бы в центре, зачем ей всякий раз ездить на окраину? Но нет – она словно нарочно никуда не переезжает, чтобы иметь возможность изводить меня своим присутствием».

      Вдруг Аните пришло в голову, что падчерица может быть как-то причастна к сегодняшним безобразиям на бульварах. А что? Деньги у Кику водились, она запросто могла оплатить такой митинг – отец оставил именно ей две трети своих денежных сбережений, об этом Анита с неприятным удивлением узнала только после оглашения завещания. Сумма была приличная, и Анита долго обижалась на мертвого супруга за такую несправедливость. От этой обиды ей иногда даже слышался Сашин глуховатый голос, убеждающий ее в том, что Кику не справится одна, ей непременно нужна помощь, в том числе и финансовая, а она, Анита, взрослая, умная и сильная женщина, способная позаботиться о себе сама. Можно подумать, речь шла о несмышленом ребенке, а не о взрослой женщине за тридцать! Кику получила хорошее образование, могла бы работать, писать научные статьи – но предпочитала заниматься разведением цветов, которые больше отнимали, чем приносили взамен. Однажды Анита осторожно спросила, почему Кику не выставит на продажу хотя бы то, что у нее в нескольких экземплярах, ведь коллекционные сорта стоят дорого, но получила такую отповедь, что зареклась вообще подходить к оранжерее.

      Отношения с падчерицей не сложились с первого дня, и, хотя Анита честно пыталась как-то это изменить, ничего так и не вышло. Прошло двадцать лет, а они так и остались чужими друг другу, более того – враждебное отношение Кику стало вызывать у Аниты ровно такую же реакцию. «Две женщины с неустроенной личной жизнью