Глубина. Алма Катсу

не всегда, но вообще-то тут бывает нелегко. По словам врачей, они еще не видели ранений хуже. Это душераздирающе – то, что творится с этими беднягами.

      – Я говорила с ним час назад.

      – Не вини себя. – Вайолет начинает закалывать густые пряди наверх. – Если кто и виноват, так это сестра Меррик. Нельзя было так давить на тебя в первый же день. Давай-ка раздобудем тебе покушать… ты вообще сегодня что-нибудь ела? А потом в постель и спать.

      После ужина Вайолет уходит: начинается ее смена, по-это-му Энни отправляется побродить, подышать свежим воздухом, прежде чем лечь спать. Она смотрит на воду, как та непрестанно поднимается и опускается. Энни подставляет лицо ветру и вспоминает, каково это – быть в море. Все время двигаться вперед, к чему-то невидимому – снова к берегу или всего лишь к представлению о нем.

      – И кого же я вижу! Ну что, расскажи, как первый день? – рядом с ней у перил вдруг оказывается Чарли Эппинг с самокруткой в зубах. Ветер приносит дым Энни в лицо.

      – Все немного… чересчур. – Ей трудно смотреть ему в глаза.

      – Поначалу всегда тяжело. Все наладится. – Чарли снова затягивается. – Ты крепкая девчонка, выживешь. Откуда мне знать? Потому что ты выбралась с «Титаника». Не расскажешь, как все было? Вайолет не любит распространяться.

      – А не испугаешься?

      Над их головами пролетает струйка дыма.

      – Не-а. Считаю, раз там кто-то выжил, значит, случись что с этим стариной, мы тоже выкарабкаемся.

      Что она помнит о своем пребывании на «Титанике»? Нужно лишь закрыть глаза – и все возвращается. Коридоры, суета, шум. Страхи, шепотки, секреты. Скрытое желание. Удары волн о борта, так далеко внизу, что их пена казалась игрой света, а не смертельным холодом, которым была на самом деле. Падение. Крики. Темнота ночи и маленькие спасательные ракеты, тщетно подпрыгивавшие, пока одна за другой не погасли.

      Энни выбирает безопасное воспоминание, такое, чтобы не напугать.

      – Я в основном помню, какой холодной была вода. – Она машинально потирает плечи, будто может стереть с себя этот призрачный холод.

      – Вайолет говорила, ты прыгнула спасать ребенка.

      Энни чувствует глухой удар в затылок, словно молотком о колокол.

      – Да… Точно. Да.

      Как она могла забыть?

      – Тогда вы героиня, мисс Хеббли, – со смехом произносит Чарли.

      И все же при этом воспоминании она ощущает только холод и пустоту, а вовсе не героизм. И совершенно не помнит, что было потом.

      Она снова смотрит через перила на волны, бьющиеся о борт корабля. Темная серовато-зеленая вода, оборчатые белые гребни. Ветер дразнит выбившиеся пряди волос, бросая их в глаза… и она вновь чувствует вокруг себя воду, обволакивающую, зовущую – некую силу, которую она познала так близко, но не могла дать ей название. Некий голос, зовущий домой.

      1912

      Глава четвертая

      10 апреля 1912 г.

      Саутгемптон, Англия

      Энни сверилась с крошечными