Вторая Арена. Морган Райс

жмет на газ и я бегу на нос, вставая рядом с ним и сканируя реку на возможные укромные места. Может быть, нам повезет и они проскочат мимо.

      А может быть и нет.

      Четыре

      Мы все в отчаянии осматриваем горизонт и наконец я замечаю справа узкую бухточку. Она ведет в ржавый каркас старого речного вокзала.

      – Вон там, справа! – говорю я Бену.

      – Что если они увидят нас? – спрашивает он. – Оттуда нет пути. Мы окажемся в ловушке. Они убьют нас.

      – Это наш шанс, придется использовать его, – говорю я.

      Бен набирает скорость и резко сворачивает в узкий пролив. Мы проезжаем мимо ржавых ворот в узкий вход старого заржавевшего склада. Как только мы оказываемся внутри, он выключает мотор и поворачивает влево так, чтобы нас не было видно с реки. Я смотрю на след, который остался за нами в лунном свете, и молюсь, чтобы вода разгладилась и он исчез до приезда охотников, не дав им проследить за нашим передвижением.

      Мы все встревоженно сидим в тишине, качаясь на воде в тревожном ожидании. Гул мотора охотников становится все громче и я сдерживаю дыхание.

      Пожалуйста, Боже, пусть они проедут мимо.

      Секунды кажутся вечностью.

      Наконец, их лодка пролетает мимо, нисколько не сбросив скорость.

      Еще секунд десять я не дышу, пока звук их мотора не становится еще слабее, молясь, что они не вернуться и не найдут нас.

      Они не возвращаются. Это сработало.

* * *

      Проходит около часа с тех пор, как мы затаились в бухте. Мы в панике сбились в кучу и сидим в лодке. Мы едва шевелимся из страха быть замеченными. Но я не услышала ни звука и не заметила никакого движения с тех пор, как лодка проехала мимо. Я думаю о том, куда они поехали. Неужели они все еще мчат по Гудзону, направляясь в темноте на север, все еще думая, что мы за следующим поворотом? Или же они сообразили, в чем дело, и уже едут назад, осматривая берега в поисках нас? Я не могу не понимать, что их возвращение – лишь дело времени.

      Но вытянувшись в лодке, я чувствую себя более расслабленной, моя тревога немного спала. Мы хорошо скрыты внутри ржавой конструкции, и даже если они вернутся назад, я не представляю, как они смогут заметить нас.

      От долгого сидения у меня затекли ноги, кроме того становится холодно и я начинаю замерзать. Я вижу, что у Бри и Розы от холода стучат зубы. Я жалею, что у меня нет одеял или одежды, чтобы дать им, или какого-то другого источника тепла. Я жалею, что нельзя развести огонь – не только для тепла, но хотя бы чтобы просто видеть друг друга, чтобы вид друг друга ободрил нас. Но я понимаю, что об этом не может быть и речи – это слишком рисковано.

      Я вижу Бена, съежившегося и дрожащего, и вспоминаю про штаны, которые добыла в доме. Я встаю, отчего лодка качается, и делаю несколько шагов к своему мешку, засовываю в него руку и достаю их. Я бросаю штаны Бену.

      Они приземляются ему на грудь и он непонимающе смотрит на меня.

      – Надень, – говорю я. – Они должны подойти.

      На нем изорванные джинсы, заляпанные кровью, покрытые дырами, слишком тонкие и промокшие. Он медленно нагибается, снимает ботинки, затем натягивает