Дом на Баумановской. Юлия Ли

лист, положила его на гладкую столешницу и забрала последнюю печеньку.

      – Эх, Эммик, чтобы я без тебя делала?

      «Занялась бы организацией этой вечеринки самостоятельно», – зарычал голос внутри. Я выдавила улыбку и опустила взгляд. Казалось, если Ника посмотрит в этот момент на лицо, заглянет в глаза, то прочтет, какие темные и нехорошие мысли бродили по туннелям моей головы.

      – Ты же знаешь, Ника, я без проблем помогу.

      Лгунья. Врунишка. Обманщица.

      Да сколько уже можно?!

      – Ника, если больше нечего обсуждать, ты не против?

      – Ой, Эмм, нет. Ты же после работы!

      Она встрепенулась и подскочила с места. Как же я ненавидела такие моменты, когда приходилось говорить самой, что мне пора бы уже уйти из гостей.

      Мы вышли обратно в коридор. Я сжимала лист, который обжигал именем, одним из трех десятков, но все же оно там было.

      Добравшись до холла, я суну листок в сумочку и увидела другой. Тот самый, для Ники.

      Вот черт! Совсем вылетело из головы.

      Сжав губы, чтобы не выругаться вслух, я убрала список Ники и достала ее анализы. Подруга как раз стояла за моей спиной.

      – Слушай, я же не с пустыми руками пришла, – натянув улыбку, обернулась и протянула ей лист, также сложенный пополам.

      Ника уставила на бумагу. Ее брови поползли к переносице, когда она, развернув листок, начала читать. После взметнулись. Глаза распахнулись, уставились теперь на меня. Огромные, будто напуганные. Ошарашенные.

      – Это правда?

      Я кивнула. Конечно, Ника, это правда.

      – Но как? Как такое может быть…

      Ника прижала ладонь ко рту и вновь вчиталась в результаты.

      – То есть, я понимаю как, но я… Блин, Эммик, я же думала, что придется делать все эти процедуры… А тут…

      Она отошла назад, врезалась спиной в стену и прижала лист к груди. Я наблюдала за Никой и жадно впитывала ее эмоции. Вот они, настоящие. Вот такие эмоции бывают у женщины, которая так сильно хочет получить самый важный в ее жизни приз. В моей жизни таких призов никогда не будет.

      – Поздравляю Ника. У тебя все получилось.

      – Но… Эмма…

      – Не реви ты, – усмехнулась я, чувствуя, как собственные глаза обожгло от подступающих слез. Сделав несколько быстрых вдохов и выдохом, поборола эмоции. Пусть плачет она. Я буду рыдать после. Дома в полном одиночестве.

      Ника подняла руку и дотронулась подрагивающими пальцами до лица. Оно было мокрым от слез.

      – Ой, реву, – прошептала она как раз в тот момент, когда входная дверь открылась, и нас на пороге застал Эрнест.

      – Эмма? Привет.

      Я перевела взгляд на входящего в прихожую мужчину и кивнула:

      – Добрый вечер, Эрнест.

      – А что это случилось? – Не заметить рыдающую Нику было невозможно.

      – Думаю, Ника сама все расскажет.

      Та смотрела на мужа огромными глазами. Мокрыми, но такими счастливыми. Искрящимся счастьем. Безграничным счастьем.

      – Эрни… Дорогой!

      Она оттолкнулась от стены, к которой прижималась, побежала и