Мрак. Юрий Никитин

сдвинул бесцветные, как у поросенка, брови:

      – Не шути так. Это ты рвешься к трону.

      – Да ладно тебе. Мы знаем, кто через три дня накроет своим задом престол.

      Он рассыпался в мелком дробном смешке. Ковань тоже приятно улыбался и отводил глаза. Он все время суетливо давал дорогу обоим, сдвигался в сторону, без нужды пожимал плечами.

      Кажан покачал головой:

      – Про меня пошел слух, будто я не то из могилы, не то вообще из преисподней. Мол, потому такой бледный… Не ты ли пошептал нужным людям? Так что мне все равно мозговая косточка не достанется. Деритесь без меня.

      Из лодки послышались брань, глухие удары. Надсмотрщик кого-то остервенело бил ногами. Голик вопросительно вскинул брови, холеное лицо брезгливо скривилось. Кажан отмахнулся:

      – Пленный на веслах… Дик, звероподобен. Языка нашего не знает.

      – Разве есть такие земли? – удивился Голик.

      – Похоже, добрел из Славии.

      – Гм… славы, как я слыхивал, своих лесов не покидают.

      – Как видишь, что-то занесло. Помешанный, наверное… Но силен, как стадо быков. Его посадили одного, где рвали жилы двое. И то едва весло не сломал!

      Голик покачал головой:

      – Никто не знает славов как следует.

      – Ну да ладно. Много собирается гостей?

      – Шутишь? – отшатнулся Голик. Он взглянул за поддержкой на Кованя. – Светлану, царскую племянницу, отдали в жертву богу войны Маржелю, а она вдруг вернулась цела и невредима! Тут не только из соседних городов прибыли все знатные, но из дальних тцарств едут и едут… Потому и пришлось отложить. Не все поспевают к сроку. Иные прислали гонцов, что выезжают с дарами, просят дождаться. Хозяева постоялых дворов спешно переоборудуют для гостей сараи, сеновалы, даже погреба. В город стягиваются все ворье и непотребные девки… иные красивые настолько, я уже присмотрелся, что могли бы украсить и царский дворец.

      Кажан кивнул – знал сластолюбие этого тцаредворца:

      – А что говорят?

      – Волхвы? – догадался Голик. – Таскают друг друга за волосы. Одни клянутся, что Маржель принял жертву, а другие – нет, раз вернул. Этих становится все больше…

      – Твоими стараниями? Или твой Ковань постарался?

      Голик покровительственно похлопал Кованя по сгорбленной спине. Тот искательно улыбался, зубы показывал мелкие и редкие, но это были зубы хищника.

      – Ковань… – подтвердил Голик довольно. – Глупо упускать случай, если сам прет в руки. Мол, теперь беда вовсе грядет неминучая. И одной жертвой из царской семьи не отделаешься!

      Кажан согласился:

      – Да, на этот раз под нож уйдет вся царская кровь. И воцарится другая династия!

      Голик низко поклонился ему, как кланяются тцарю. Но чересчур низко, пряча усмешку. Следом поклонился и Ковань, еще ниже, подобострастнее. Кажан сделал вид, что не заметил. С той стороны причала к ним спешили сборщики пени за топтание земли куявской.

      Мрак озлобленно ждал, когда его прикуют к длинной цепи. Других уже сковали вместе, продели