Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник). Андрей Гребенщиков

поешь сперва!

      Васька или, как его чаще звали дома и на улице, Васятка, развернулся на босой пятке и отправился обратно в сени, к рукомойнику. Тщательно намылил руки черным, пахнущим травами, мылом, старательно умылся и насухо вытерся рушником с узенькой скромной прошвой. Многие мальчишки на его месте просто плеснули бы пару раз водой в лицо – и тем бы и ограничились, но родители приучили Васятку очень серьезно относиться к чистоте тела.

      Когда он вернулся, в кухне на столе уже дымились миски с зелеными щами. Мать нареза́ла хлеб.

      Васятка втянул ноздрями вкусные запахи и юркнул за стол на свое место.

      Обедали молча. Не потому, что сказать было нечего – просто так было заведено в их доме. Да и рты были заняты.

      После обеда мать подала Васятке пухлый узелок из своего старого платка.

      – Вот. Снеси-ка в Персюки для тетки Шехназ. Да и Дарью заодно проведаешь.

      Расстроившийся было, что его не пустят обратно к дружкам доигрывать, Васятка повеселел. Поход в Персюки обещал много интересного – куда больше, чем игра в корабль викингов в колючих волнах сена!

      Персюками в славяно-алано-урманской Осиновке называли лесной хутор в полудюжине верст от деревни. Жили там весьма интересные люди – Алишер и Шехназ, семейная пара из какой-то неведомой Васятке Персии. Где именно находилась эта их Персия – мальчик не знал, но бывать у них любил. Дядька Алишер слыл среди селян ученым человеком, алхимиком и знахарем. Именно к нему обращались, когда нужно было кого-то полечить, сделать какое-нибудь особо хитрое и сильное лекарство, а то и извести с огородов, полей или из дому не в меру расплодившихся и обнаглевших вредителей. Его жена, Шехназ, была искусницей в разных рукоделиях. Местные бабы и девки постоянно таскали ей лоскутки, обрезки кожи и мехов, бусинки и прочую милую запасливой женской натуре рухлядь, из которой персидка мастерила всякие красивости – начиная от игрушек и заканчивая украшениями и затейливо расшитыми поясными кармашками для мелочей. И не только сама мастерила – но и, бывало, обучала каким-то несложным приемам местных ребятишек. Тетка Шехназ, отличавшаяся редкостным ехидством и довольно острым языком, на вид казалась строгой и равнодушной к детям, но ребятня почему-то к ней липла, как мухи к меду. Дядьку Алишера же дети уважали и побаивались, считая колдуном и шепотом рассказывая о нем разные небылицы.

      Дарья, старшая сестра Васятки, была замужем за сыном Алишера и Шехназ, Данилой. Так что, в какой-то степени, Васятка был родственником этой необычной пары. Что, кстати, прибавляло ему авторитета среди уличанских приятелей.

      – Выйдешь из деревни, – меж тем поучала мать, вытаскивая из волос мальчика соломины и приводя его в достойный вид, – по сторонам не зевай. Особенно в лесу! С дороги не сходи, ягодами-грибами не увлекайся. Не дай бог, попадешься в ловушку! А ежели встретишь эльфа, кикимору или даже лешего – в разговоры особо не вступай, просто дай хлебца – на вот, возьми еще узелок – и спокойно ступай дальше. Хлебушек они любят и тебя не тронут, пропустят. Ну а ежели спросят, куда – так и говори: мол, к дядьке