Чехия: моя первая заграница. Студенческий строительный отряд 1967 года и взгляд через полвека. Виктор Гаврилович Кротов

попадались уже и в Закарпатье)…

      Вагоны теперь состояли из купе с широкими стеклянными дверьми, но места были только сидячие. Поэтому, идя по коридору, можно было наблюдать сонные тела, изощрённо перекинутые со скамейки на скамейку, опирающиеся на чемоданы, поставленные в проходе.

      Первая остановка, первая робкая вылазка на станцию, гул чужой речи, киоски со странными товарами, лимонад в полиэтиленовых мешочках, которые надо протыкать соломинкой и пить через неё, – всё это было до восхищения непривычно.

      На остановке в наши купе ринулись подсевшие местные пассажиры (специальные поезда дальнего следования здесь, видимо, отсутствуют, по причине иных масштабов страны). Я торопливо отыскал в словарике необходимую фразу и храбро встречаю, в качестве толмача, жаждущих мéста:

      – То э забранэ (здесь занято).

      Впрочем, одного дядьку мы впустили. Это был жизнерадостный моравский чех с пивным брюшком и улыбкой наготове. Он охотно принял на себя роль мишени для моих языковых опытов.

      Обидно было что? – у нас не было денег. По вагонам бегал расторопный официант с «ческим пивичкем». Все чехи пили пиво или сосали лимонад. Мы вздыхали, но руководитель нашей группы Саша Камзолов, у которого был НЗ чешских денег, эти вздохи полностью игнорировал.

      Мы в Европе, 14 июля

      В Чехословакии пейзажи меняются быстро. Алые маки в золотых полях, летящие аисты, красная черепица крыш – это было ново и красиво. Виднелись весьма живописные Низкие Татры, хотя их не сравнить, по-моему, с Уральскими горами. Река Вах – прямая и довольно широкая… Пирамидальные тополя…

      В соседнем купе наши ребята приветили молоденьких солдатиков с гитарой, угощали их водкой и слушали, как те играют и поют а ля битлс.

      Железные дороги здесь выглядят похуже наших. Вагоны грязные, покрытые копотью. Много паровозов. Расписание соблюдается заметно хуже, чем у нас.

      Но всё-таки оно относительно соблюдалось, и мы постепенно подкатили к Праге, «матке ческих мнест», то есть городов. Где-то наверху промелькнул конная статуя великого полководца Яна Жижки, вдали показались Градчаны, но вскоре всё было оттеснено вокзалом… где нас ожидала неожиданная невстреча. То есть просто нас никто не встречал, хотя всё было заранее договорено.

      Мы ехали по обмену: чехословацкий отряд в это же время отправился в СССР. Нас должны были на вокзале в Праге встретить двое русскоговорящих студентов. Но не встретили.

      Мы посидели на перроне, потом перебрались в здание вокзала. Камзолов куда-то звонил, встречающих вызывали по радио – без толку.

      Ладно. Мы пошли бродить по вокзалу и прилегающей к вокзалу улице. В течение первых вылазок, первых самостоятельных шагов по загранице, мы выяснили, что:

      а) Мы в Европе.

      б) Здесь всё по-другому.

      в) Сигареты здесь дорогие.

      Гомон чужой речи, лотки и киоски с незнакомыми товарами, ненашенские вывески и надписи –