Семеро Тайных. Юрий Никитин

просветы между стволами блеснул яркий свет. Мир открылся умытый, сверкающий, уже не зеленый сверху донизу: верхняя половина мира из темно-зеленой превратилась в ярко-синюю, а серо-коричневая нижняя покрылась изумрудной зеленью.

      Далеко-далеко, почти на самом краю земли, блестели как слитки золота оранжевые точки. Там мир пахарей, землепашцев, ибо только крыши, крытые свежей соломой, могут блестеть так чисто и ярко. И хотя до молодой свежей соломы еще далеко, но народ явно старательный, если по весне перебрал солому, укрыл крыши заново.

      Чуть тусклее блестят крыши теремов, их можно угадать тоже, крыты дорогой гонтой.

      – Что доброго в вечном ученичестве? – сказал он вслух и понял, что оправдывается. – Когда-то надо остановиться и начинать перестраивать мир… Иначе пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут! Уже двадцать три весны, а я ничего… Что толку, если научусь всему годам к тридцати, а то и сорока? В той старости уже, может быть, и жить не захочется…

      На пригорке он остановился на миг, сдерживая учащенное дыхание. Залитый ярким солнцем город блистал, как выкованный из золота, весь оранжевый, новенький, свеженький. Стена из толстых ошкуренных бревен, терема и простые дома сверкают очищенными от серой коры стенами, даже крыши словно только вчера перестлали новенькой гонтой, ровненькой и свежевыструганной.

      Город, сказал он себе с жадным нетерпением. Как говорил Гольш, настоящая мощь приходит из Леса, но в городах получает остроту и блеск. Он до сих пор знает, только как трясти земли… ну, еще пару простейших заклятий, почти бесполезных по своей чудовищной силе, зато не в состоянии сдвинуть перышко. В городе же сотни умелых колдунов, могучих и умелых, знающих множество сложных заклятий, против таких магов он сопливый щенок. Эти колдуны даже в ученики примут не сразу, заставят полгода только двор подметать да воду свиньям носить в их свинское корыто…

      Ладно, и пол подметет, и свиней напоит, и все-все, что от слуги и помощника требуется. Только бы начали учить! Учиться будет жадно, взахлеб, пока из ушей не брызнет, а глаза не выпучатся, как у рака, да и тогда будет учиться, учиться, учиться!

      Город обнесен высокой стеной из могучих стволов. Даже не стеной, а частоколом. Бревна ставили целиком, каждое в два обхвата, одно к другому прижато плотно. Быстрый и непостоянный город! Дерево скоро сгниет, придется ставить заново, но если на Востоке все навечно из добротного камня, жилище иной раз высекают прямо в горе, то здесь плотная раковина не ограничивает рост, как не дает перловице вырасти в большого и страшного зверя. Новый забор можно ставить намного дальше, если город растет, но легко и сузиться, если народу вдруг поменеет…

      Его обогнали двое верховых, сзади послышался скрип, фыркнул конь. Догнала пустая телега – явно в город за товаром. Возница жестом пригласил Олега подсесть, ноги беречь надо, Олег развел руками и указал на небо, мол, звезды не велят.

      Возница пожал плечами, на лице отразилось презрение. Молодой парняга с таким ростом и плечищами