Нейроморф. Алексей Соколов

беспрекословно. Еще минута и чашка горячего и ароматного чая уже стояла перед Тимом.

      – Так я продолжаю, – ответила собеседница, после того, как сделала несколько глотков. – Меня отрезвила сама реальность. Ощущения, образ мыслей, отношение с людьми – все было абсолютно другим. Да, было что-то похожее, но все равно, контрасты были разительные. Да и я очнулась сразу же после извлечения. И увидела знакомое лицо. Понимаешь?

      Тим промолчал.

      – Ну да, откуда тебе знать, тебя ведь вытащили без сознания.

      – А кто вытащил? – тут же спросил Тим. Для него ответ на этот вопрос казался ключевым.

      – Может не стоит? – осторожно вмешался в разговор Юрий. – Эти знания ему ни к чему.

      – Наоборот, дедуля, – спокойно ответила Таня, – чем больше узнает Тим, тем легче ему будет жить в этом мире и понимать, что вокруг него реальность, а не компьютерная программа. Поэтому от того, насколько мы будем с ним откровенны, зависит его доверие к нам. Врать смысла нет, недоговаривать тоже, так что эта информация не будет лишней. Тебя, как и меня из хедкапсулы вытащил мой брат.

      – Брат? А он откуда взялся? Ты ж в семье одна?

      – Это не родной брат, – пояснила девочка. – Это сын моего отца от первого брака.

      – И где он теперь?

      – Об этом позже, – уклонилась от ответа собеседница. – Сейчас я хочу довести до тебя мысль о том, что ни я, ни мой дедушка не являемся тебе врагами. Я также хочу, чтобы ты понял, что находишься сейчас в реальном мире. Это важно.

      – Согласен, – кивнул Тим, делая несколько глотков обжигающе горячего чая. – Только я не знаю, чего вы хотите. То, что ты тут ищешь свою маму для меня не очевидно. Я не чувствую привязанности к ней. Не чувствую эмоций.

      – Откуда же взяться эмоциям, если мы с ней почти не виделись? – пожала плечами девочка. – Она постоянно была в разъездах, постоянно чем-то занята. Мой непутевый папаша тоже не проявлял ко мне должной любви и уважения. Да, были звонки, да были прогулки в день рождения, но это максимум что я получала от него. Моим родителем стал дедушка. Он меня воспитывал, и спасал тоже он, вместе с братом. Поэтому никакой эмоциональной привязки к матери у меня нет. Но ее судьба для меня не безразлична. Хочешь – верь, а хочешь – нет, но я хочу узнать, что произошло в этой чертовой лаборатории. Это как незакрытый гештальт. Зудит, постоянно напоминает о себе. С ним нужно разобраться. Понимаешь?

      – Понимаю, что вы мне вдвоем тут сказки рассказываете. Понимаю, что вы не те, за кого себя выдаете. Понимаю, что ваша история высосана из пальца, и также понимаю, что пока что мне не стоит особо дергаться и лучше просто послушать, – думал между тем Тим, слушая очередную душещипательную историю, рассказ, в который он должен был поверить, но вопреки всему не верил, ни на грамм, и лишь кивал в знак согласия.

      На улице начался мелкий дождик, капли весело затараторили по крыше и стеклам, придавая беседе еще больший уют. Разговор затягивался, его фальшивость начинала проступать для юноши все