Алый чиж (сборник). Андрей Анисимов

совершенно растаял и подумал, как кстати жена укатила лечиться на Болотные воды. Брысь продолжал медленный вальс. Кошка, оставив бобра, вспрыгнула на эстраду и тихо замяукала.

      – Мур, мур, мур… Ах, как кружатся крыши… Мур, мур, мур, мы уже еле дышим. Я в любви хороша, как поет вся душа… Не упасть бы нам с крыши.

      В углу из дыры в карнизе высунулся Судириус.

      – О-о-о! Здесь писатель Меховский. Он такой известный. Сколько раз с голода я начинал грызть его роман «Плотина». Единственную книгу в моей библиотеке. Но даже в самые тяжелые минуты не тронул ни странички.

      Но Судириус пришел в кабачок не для того, чтобы любоваться бобром. Ему нужен Брысь и Сиамский Трагик. Судириус увидел обоих и подумал, что это хороший знак. Раньше именно из-за них он избегал появляться в кабачке Буля. Как все в жизни относительно. Вчера прятался от котов, сегодня надо искать встречи с ними.

      Брысь кончил играть вальс и хотел было сделать паузу и немного подремать, но Буль не допустил.

      – Теперь спой мою любимую… Нечего только лапами махать, можно за вечер и рот один раз раскрыть…

      Брысь сделал проигрыш, встал, так как петь «Марш Бульдогов» сидя в кабачке воспрещалось. Нехотя встали и посетители. Брысь запел:

      Вот идут бульдоги, челюсти стучат.

      Мускулисты ноги, хвостики торчат.

      Кошки без оглядки прячутся в овраг.

      Знает, с мертвой хваткой шутки плохи, враг.

      Припев требовал повторения на более высокой ноте. Брысь с этой задачей не справился и вместо высокой ноты разразился хриплым кашлем. Такое обращение с любимым произведением привело Буля в бешенство.

      – Сукин сын! – заорал хозяин. – Последний голосишко пропил. За что я тебя кормлю!?

      Брысь был оскорблен в присутствии публики. Но самым несправедливым показалось ему обращение «сукин сын». И если упоминание о паршивости его голоса певец мог и стерпеть, то подобную несправедливость оставить без ответа не смог:

      – Почему вы меня оскорбляете «сыном суки»? Это вы ее сын, некоторым образом…

      Чаша терпения хозяина переполнилась, и со словами «еще огрызаться, мошенник», Буль схватил Брыся за шиворот и вытолкнул за дверь.

      Кошка Легкого Поведения уселась на колени Меховскому:

      – Буль так расстроен… Закажи мне шампанского.

      Сидевший все это время молча Сиамский Трагик открыл глаза и, увидев Кошку на коленях литератора, громко заявил:

      – Продажная шлюха!

      За эти слова Трагик был также выдворен из кабачка, но по дороге артист прихватил бутылку, за которую великодушно расплатился Меховский, сказав:

      – Не браните его, Буль. Кот действительно когда-то был неплохим героем-любовником…

      Своим поступком Меховский добился комплимента от Кошки Легкого Поведения, которая назвала его щедрым животным. Судириус, наблюдавший все события в кабачке из своего укрытия, исчез вслед за Сиамским Трагиком.

      Наш поэт нагнал Брыся и Трагика, когда те, обнявшись и потягивая из бутылки, брели по переулку. Коты ругали Буля словами,