Заложница страны Свободы. 888 дней в американской тюрьме. Мира Тэрада

в комнату для допросов.

      – Нарушали ли вы когда-нибудь закон в Соединенных Штатах Америки?

      – Скажите, что на самом деле происходит, – прошу я.

      – У нас есть запрос на ваш арест, – мужчина словно чеканит заученный текст.

      – Что за запрос? Покажите, пожалуйста, документ, на основании которого вы меня задержали, – я стою на своем.

      – Следуйте за мной, – говорит мужчина в пальто, будто не слыша моего вопроса.

      Я следую за ним по длинным серым коридорам аэропорта. Мы приходим в большую комнату. Компьютеры, факсы и множество людей, корпящих над ними. Здесь же на большом столе разложены мои вещи. И большой яркий оранжевый мандарин. «Господи! Я не задекларировала еду, – моя первая мысль. – Какие здесь законы? Могут ли они счесть, что мой яркий сочный мандарин является биологическим оружием?» Под ложечкой щекочет. Не знаю, почему я думаю об этом; вроде бы глупость, но кажется, что важно.

      Ко мне подходит другой сотрудник и выдает очередь из вопросов:

      – Как вас зовут? Ваш рост? Вес? Цвет глаз? Цвет волос?

      Это вызывает во мне раздражение, потому что цвета волос и глаз очевидны, а рост и вес я не проверяла уже долгое время. Я подозреваю, что они пытаются переложить любую ответственность на меня: записывать все с моих слов и в случае предоставления неточной информации обвинить меня во лжи. Но по какому поводу? Почему мне никто ничего не объясняет? Это сбивает меня с толку.

      – Следуйте за мной, – говорит мужчина в коричневом пальто.

      – А можно я возьму с собой мандарин? – вдруг неожиданно для себя выпаливаю я.

      – Да, конечно, – так же неожиданно для меня говорит он.

      Я беру мандарин и следую за мужчиной в коричневом пальто. Я неосознанно сжимаю его в руке, как некий талисман. Мужчина вновь приводит меня в комнату, в которой я находилась ранее.

      Я прошу его разрешить повидаться с мамой.

      – Не положено, – монотонно бубнит он.

      – Могу ли я где-то покурить? – спрашиваю я, помня, что видела комнату ожидания рядом с курилкой, когда меня вели по катакомбам. Моя мама должна быть в комнате ожидания. Да, вот мой шанс с ней увидеться и передать мою просьбу.

      – Да, конечно.

      – У вас есть сигареты?

      – Сейчас принесу.

      Спустя несколько минут он возвращается с сигаретой в руках.

      Я оказалась права. Я вижу маму в стеклянном помещении. Она меня тоже видит. Она понимает не больше моего. Спрашивает меня, что происходит. Мне нечего ей ответить. Прошу ее срочно связаться с посольством России. Я вижу ее растерянное лицо, ее глаза, наполненные страхом, болью, переживаниями. Я хочу поддержать ее, но не знаю как.

      Курить меня больше не отпускают. Я сижу в комнате с прибитыми к полу столом и стулом уже два часа. Без обоснований. Без оглашенных причин. На моем столе лежит яркий оранжевый мандарин. Я смотрю на него, кручу в руках, нюхаю. И думаю о грядущем Новом годе, о грядущем Рождестве. О празднике в кругу близких, хоть и круг наш небольшой, но всегда