Император Август и его время. Игорь Князький

славе и храбрости им было слишком тесно на своей земле, которая простиралась на двести сорок миль в длину и на сто шестьдесят в ширину»[73].

      Самому Оргеторигу не суждено было возглавить поход гельветов в Галлию. Он то ли умер при неясных обстоятельствах, то ли покончил жизнь самоубийством из-за конфликта с другими вождями и общинами гельветов[74]. Но после его смерти вторжение всё же началось. В Галлию из земли гельветов наиболее удобный путь шёл через римскую Провинцию (Нарбоннскую Галлию)[75]. И вот, «при известии о том, что гельветы пытаются идти через нашу Провинцию, Цезарь ускорил свой отъезд из Рима, двинулся самым скорым маршем в Дальнюю Галлию и прибыл в Генаву»[76]. Галльская война началась. И сражаться в таковой Цезарю пришлось и с гельветами, и с собственно галлами, и с зарейнскими германцами, и даже с бриттами на их острове.

      Теперь обратимся к третьей, может быть, даже главнейшей причине этой войны. Таковой следует полагать исторический феномен metus hostilis, страх перед внешней угрозой, испытываемый римлянами, и его самым долговременным проявлением metus gallicus[77].

      Metus gallicus, страх перед галлами, имеет совершенно очевидное происхождение – события 390–367 гг. до н. э. [78]. Настоящий разгром римлян галлами – сенонами во главе с вождём Бренном в битве при Аллии, последующий захват варварами Рима, за исключением Капитолия, спасённого, согласно преданию, гоготанием священных гусей храма Юноны, и унизительный откуп, во время которого и прозвучали якобы слова, галльским вождём произнесённые: «Vae Victis!» – «Горе побежденным!». Рассказ о том, что во время этого грабительского откупа внезапно появился Марк Фурий Камилл, а за ним новое римское войско и рано торжествующие галлы были разбиты в пух и прах[79] – воспринимать всерьёз просто смешно.

      Сенонам римляне сумели отомстить лишь спустя столетие с небольшим. Перед отмщением, правда, сеноны в 285 г. до н. э. нанесли римлянам жестокое поражение: потери легионов составили около тринадцати тысяч человек[80]. Два года спустя римляне реваншировались и даже весьма успешно. Эта победа даже воспринималось как «истребление сенонов»[81]. Полного истребления всё же не произошло. Уцелевшие сеноны поголовно покинули оказавшуюся в итоге столь негостеприимной для них Италию и переселились в придунайские земли и Македонию[82].

      Во время II Пунической войны metus gallicus вновь оживился, став на сей раз дополнением к куда более ужасающему страху: битва при Каннах в 216 г. до н. э. породила в римлянах metus punicus – страх перед карфагенянами, что можно и должно считать выдающейся личной заслугой Ганнибала.

      В битве при Каннах галлы, как известно, составляли немалую, пусть и не лучшую часть карфагенского войска. И вот теперь metus gallicus и metus punicus сосуществовали одновременно[83]. Напомним заодно, что, когда славный Баркид с превеликими потерями всё же перевалил через Альпы,

73

Гай Юлий Цезарь. Галльская война. I, 2.

74

Там же. I, 4.

75

Там же. I, 5.

76

Там же. I, 7.

77

Никишин В. О. Феномен metus hostilis: возникновение и эволюция. – Древний мир: история и археология. М., 2015, с. 77–88.

78

Там же, с. 79.

79

Плутарх. Камилл. XXIX.

80

Герье В. И. История римского народа. М., 2010, с. 142.

81

Дройзен Иоганн. История эллинизма. III, Ростов-на-Дону, 1995, с. 282.

82

Моммзен Т. История Рима, М., 2010, с. 72.

83

Никишин В. О. Феномен metus hostiles…, с. 80.