Скрытое убийство. Марина Серова

себя в смерти сестры. Она ведь как-то сказала, мол, приди она пораньше, и все бы обошлось. Бывают такие роковые совпадения… А Вике действительно не следовало пытаться выносить беременность, надо было послушать старшую сестру.

      Я с удивлением воззрилась на свою собеседницу. Анжелика Витальевна не производила впечатления черствой, бездушной женщины, и вдруг такая бескомпромиссность.

      – Я понимаю, о чем вы думаете, – заявила Дементьева, взглянув на меня. – Но вы не знали Вику. Она ведь в свои тридцать пять выглядела не как взрослая женщина, а как подросток. Только очень добрый, милый подросток, если такие бывают. Она была невысокой, худенькой, даже хрупкой. Возможно, беременность стала непосильным испытанием для ее организма, вот и случилось то, что случилось.

      Я довольно скептически отнеслась к этому выводу. Ведь миллионы невысоких худеньких женщин благополучно становятся матерями. И потом, если бы у Виктории были проблемы медицинского характера, то уж наверняка бы ее предупредили врачи. Дементьева ведь сама же упомянула, что Вика проходила обследования.

      – Да что об этом говорить, – повторила Анжелика Витальевна ранее высказанную мысль. – Вику уже не вернуть и Тонечку тоже.

      Я решила вернуть нашу беседу к тому моменту, когда Дементьева начала рассказ о школьных проблемах своей подруги. Точнее, о конфликтах Антонины Колоярцевой с коллегами.

      – Так вы говорите, что отношения Антонины Сергеевны с подчиненными складывались непросто. А есть какие-то конкретные факты, например угрозы?

      – Нет, Тонечка никогда не жаловалась, что ей кто-то угрожал. – Дементьева покачала головой. – Но обстановка в гимназии была напряженной, если судить по ее рассказам. Постоянно какие-то интриги, сплетни. Особенно недолюбливали Тонечку молодые учителя. Случалось, ставили ультиматумы.

      – Какие ультиматумы? – заинтересовалась я.

      – Ну… – Анжелика Витальевна задумалась, припоминая. – По-моему, с молодой учительницей истории у нее был затяжной конфликт. Тонечка называла ее «Эта молодая вертихвостка». Так вот эта историчка заявила Тоне при всех, что она унижает учеников, особенно старшеклассников. А молодых педагогов вообще за людей не считает, представляете?!

      – А Антонина Сергеевна действительно их унижала?

      Дементьева решительно покачала головой.

      – Нет, о чем вы говорите?! Я несколько раз заходила в гимназию, когда мы договаривались с Тонечкой съездить куда-нибудь по делам. Я ведь на машине. Так вот, пока мы вместе шли по школьным коридорам, дети просто гурьбой бежали к ней: «Здравствуйте, Антонина Сергеевна!» И в кабинет к ней то и дело заглядывали: «Антонина Сергеевна, можно к вам?» И Тонечка всегда доброжелательно, с улыбкой им отвечала. Вот похоже это на унижения? Станут дети бежать к педагогу, который их унижает и запугивает? А родители учеников вообще на Тонечку нарадоваться не могли, а это говорит о многом. Вы ведь знаете, какие сейчас родители.

      Какие сейчас родители, я понятия не имела, поскольку была крайне