У истоков Третьего Рима. Александр Бубенников

от призыва его в Москву не будет…

      Однако отозванный из войска, заранее приготовившись к опале, Холмский при встрече с Василием добродушно улыбнулся:

      – Государь, зря ты меня отозвал в решительный момент… Я бы на плечах удирающего из Дорогобужа пана Кишки в Смоленскую крепость ворвался…

      Василий смерил тяжелым взглядом своего первого воеводу и боярина и охладил его пыл странными словами:

      – Государь ничего не делает зря… Садись, Василий… Разговор есть перед твоей дальней дорогой…

      – Что, новое государево поручение? – Ухмыльнулся в бороду Холмский.

      – Считай, что так. Особливой государственной важности – язык за зубами держать в тиши и покое… И верить на слово своему государю…

      Холмский глянул тревожно на Василия и произнес как можно спокойнее, хотя на сердце ему царапали кошки:

      – Я всегда верил и верю своему государю… У тебя, государь не было повода усомниться в этом на деле…

      Василий равнодушно и отстраненно улыбнулся с тайной презрительной улыбкой в сторону первого боярина и воеводы, время которого быть первым истекало. Василий подумал: «Какая разница, что ты веришь или не веришь мне… Мне уже не слишком важно, что веришь мне… Мне уже не интересно, что ты имеешь полное право не верить мне… И даже мне совершенно наплевать, будешь ли ты в скором времени верить мне или нет… В том-то и дело, что время твое вышло, Василий Холмский, и нового времени с твоей верой или безверием у тебя не будет… Уж больно ты мне надоел со своими просьбами об освобождении Дмитрия-внука… С молчаливыми просьбами в глазах, как сейчас… Нет просьб, нет укоров совести – и баста… Так лучше и мне, и тебе… И престолу лучше…»

      4. Заточение Холмского и гибель Дмитрия-внука

      Знал ли воевода Василий Холмский, что Дорогобужская победа последняя в его огромном послужном списке побед и что его дни на свободе после этой победы уже сочтены жестоким московским государем Василием?.. Смутные догадки с его неожиданным отзывом бередили его мозг – неужто арест, ссылка, уничтожение? Холмский почему-то верил, что появление в Москве Глинских, так или иначе связанных с иудейской партией, отравлением короля Александра и литовским восстанием и новым витком русско-литовской напряженности только усилит градус династического противостояния между дядей Василием и племянником Дмитрием, заточенным в темнице. Именно следы беглеца Михаила Глинских и иудейской партии в тайном умерщвлении Александра Казимировича и в сношениях короля Сигизмунда с ханом Менгли-Гиреем должны были обострить старый династический кризис в Москве, загнанный вовнутрь еще прежним государем Иваном Великим, скрытый для большинства и известный только посвященным.

      Холмский не мог ошибиться на свой собственный счет добровольного защитника Дмитрия-внука. Догадывался, что государь во время выгодного Москве замирения с королем Сигизмундом постарается решить какие-то наболевшие внутренние