Волки Одина. Александр Мазин

ло атаки. Строй шагнул вперед, все одновременно, будто гигантская многоножка. Санёк увидел пыль, взбитую подошвами (периферийным зрением), увидел, как стремительно вырастают копейные острия… Зажмурился… И почувствовал, что проваливается куда-то, падает спиной, летит…

      Мгновенное облегчение от того, что успел. Не достали. И сразу – ужас полета, понимание – сейчас разобьется.

      Ох! Санёк обнаружил, что сидит в кресле перед компом.

      Читал матан – и вырубился. Заснул. А разбудил его звонок по скайпу.

      Лика.

      «Здравствуй, мой Санечка…»

      Санёк стер рукавом пот со лба. Только после этого ответил.

      Попрощались около трех ночи. На душе у Санька было светло и ясно. Лика, Лика, Лика… Она прилетит на Новый год. Через два месяца.

      – Я соскучился, – произнес Санёк вслух. – Я хочу тебя, Лика.

      Прозвучало неубедительно. Очень уж хотелось спать. А подъем – в восемь тридцать.

      Санёк отрубил комп и побрел в ванную. По пути аккуратно прикрыл дверь в родительскую спальню. Не разбудить. В ванной посмотрел на себя в зеркало. Хорошо, когда щетина светлая. Не так заметно. Завтра побриться точно не успеть. И зарядку – не успеть. И… Сработал таймер щетки.

      Укладываясь в постельку, Санёк подумал: «Опять будет кошмар». Хотя у него есть средство. Полез в ящик, вынул ножи, сунул под подушку. В чехлах, естественно. Взял брелок со сфинксом. Ключ от двери, о которой ничего не известно. Уронил обратно. Поглядел на персонального сфинкса: татушку на руке. Совсем бледная стала. Может, со временем вообще исчезнет? Всё, спать.

      …И провалился по пояс в сугроб.

      – Ты, чужак, я тебе печень выну и сожру!

      Ярл Хрогнир Хитрец стоял напротив, точнее, не напротив, над Саньком, потому что на ярле были снегоступы и наст его держал. Стоял и поигрывал мечом. Ступня ярла, в меховом, разукрашенном бисером и серебром сапоге, – в полуметре от Санька. Вот по этой ступне он и ударил. Рубанул наискось выброшенным из рукава ножом и сразу откинулся назад, уходя от длинного росчерка ярлова клинка. Он успел, Санёк, а ярл – нет. Красное на белом…

      Глава первая

      Санкт-Петербург. Сергей Кожин. Кровь

      – Ты? Меня? За что? – Алое пятно расползалось по белой куртке, стремительно набухающей кровью.

      Серёга пятился, пока не уперся в стену. Он не понимал. Глядел то на свои руки, то на жуткое пятно.

      Машунька всхлипнула и как-то разом обмякла, осела на тротуар, повалилась на бок.

      – Как же… что же… – бормотал Серёга, глядя на свои не очень чистые, но совсем невооруженные ладони. Он ничего не понимал. Он же просто оттолкнул Машуньку. Даже не очень сильно оттолкнул. Ну что ж ему было? Позволить себе по морде заехать?

      – Машунька… – проговорил он. – Машунька, это не я, не я…

      Откуда столько крови? Что это было, вообще? Может, у нее там ножик был, под курткой? Острием внутрь?

      «Скорую?» – Серёга схватился за телефон…

      И ничего не набрал. Что он скажет?

      Я убил свою девушку, не знаю как…

      А может, не убил? Может, фигня какая?

      Серёга кинулся к Машуньке, расстегнул куртку. Блузка шелковая, и тоже кровь, кровь… Остановить!

      Серёга замер… Блузка была целой! И куртка была целой! А кровь хлестала так… Как вода из крана.

      Машунька уже ничего не говорила… Глаза закатились…

      Серёга посмотрел на свою руку. Вся теперь в крови. И вдруг ярость опять накатила. Как тогда, когда Машунька сказала, что – всё. Что хватит с нее. Что теперь она будет с Филькой. У того хоть деньги есть на кафе. А когда он обозвал ее… Ну нехорошо обозвал, несправедливо… Ярость, ярость! Уже на себя! Серёга матернулся и сжал в кулак руку. С силой, до боли. Будто вгоняя, вдавливая назад и слова обидные, и Машунькино «Да пошел ты!..». И кровь эту жуткую…

      – Эй, ты!

      Серёгу довольно грубо подняли. Мужики какие-то. Нет, парни.

      – Что ты с ней сделал, ушлепок?!

      Серёга молчал. Тело вдруг стало ватным.

      Один из парней схватил Серёгу за руку, зачем-то задрал рукав куртки, с силой ткнул пальцем в запястье. Может, в болевую точку хотел попасть, но не попал.

      – Да вижу я, – пробормотал второй парень и присел рядом с Машунькой.

      Увидев, как второй парень расстегивает блузку Машуньки, Серёга рванулся, выкрутился из захвата…

      И, схлопотав по затылку, осел на асфальт.

      Но не отрубился, только в глазах помутнело.

      – Геныч, – позвал второй, – чё-то я не понимаю, глянь-ка…

      Тот, что врезал Серёге, присел рядом с приятелем.

      Серёга поднялся. Качнуло, но на ногах устоял.

      Машунькин плоский животик весь перепачкан кровью, лифчик тоже в крови с нижних краев…

      Второй поднял голову, посмотрел на Серёгу снизу, уже не сурово, а как-то растерянно:

      – Слышь,