Избранный. Александр Филиппов

до того переминавшаяся обречённо под ледянистым дождём, гудевшая ровно и равнодушно, разом ахнула, застыла, уставилась на Корнева сотнями пар глаз. А доктора вдруг злость разобрала и на себя, вынужденного вместо желанного сна топтаться на площади, и на собравшихся здесь людей, которым, конечно же, никто и ничего не даст, и на других горожан, наверняка в большинстве своём таких же бюджетников, безучастным потоком спешащих по своим делам и обтекающим пятачок митингующих, не демонстрируя никак свою солидарность с их требованиями к властям.

      – Вот-вот! – качнул оттопыренным пальцем Корнев. – Привыкайте к тому, что никто ничего вам не даст! И правильно!

      – У-у-у… – глухо взвыла обиженная толпа.

      – Что возмущаетесь?! – упрямо гнул своё доктор. – Деды и отцы построили для вас великую державу, а вы? Вы её на колбасу, пепси-колу да сникерсы променяли!

      – Это провокатор, товарищи! – послышались вразнобой голоса с площади.

      – Пусть говорит! Правда глаза колет?! – громко возражали им другие.

      – Я, конечно, извиняюсь за резкость, – продолжил, освоившись с ролью оратора Корнев. – Я врач, хирург, не политик. Но даже я понимаю, что многое из того, о чём здесь говорили, что пишете вы на своих транспарантах, нереально. Каким рабочим вы собираетесь возвращать заводы и фабрики? Вы видите рядом с собой хоть одного рабочего? Нет их. Есть учителя, врачи, библиотекари, пенсионеры. Мы с вами сегодня главная сила в обществе. Мы новый пролетариат, которому нечего терять, кроме своих цепей. Потому что мы – нищие. Попробуйте пригласить на дом электрика, сантехника, маляра. Сколько гегемон с вас сдерёт? Не меньше, чем олигарх! И ведь сделает как обычно – тяп-ляп!

      – Олигархов – в тюрьму! – визгливо выкрикнула закутанная в пуховый платок старушка в первом ряду, и запричитал привычно: – Ведь как нас, стариков, обобрали…

      – И олигархов прижать, само собой разумеется, – горячился Корнев. – Не лечить, не учить их отпрысков за те копейки, что нам государство платит. Пускай раскошеливаются! Самое дорогое сегодня в мире – не нефть, не золото, а здоровье и образование! Они цены на бензин, на газ, электроэнергию на тридцать процентов поднимут, а мы, учителя и врачи, за свои услуги сразу в ответ – на триста!

      – Ну да, а простому-то человеку что делать?! – возразил кто-то из толпы.

      – А вот пусть простые люди за нас и заступятся, – живо отозвался доктор. – Мы с вами стоим тут, сопли морозим, и – гляньте вокруг – никому до нас дела нет. Разве что вечером по телевизору покажут, и всё, как было, останется.

      – Ты, врач, скажи нам, что делать-то?! – спросил тот же голос.

      Корнев, давно отвыкший от выступлений на публике, последний раз ему, дай Бог памяти, лет двадцать назад, в пору комсомольской юности перед большой аудиторией речь держать доводилось, – воодушевился под взглядами сотен людей, расправил плечи, показался вдруг сам себе умным и значимым.

      – Бастовать,