Путешествие к центру себя, или Трикстер и другие субличности. Терапевтическая сказка. Алина Белковская

создавался как домашка по ее медитации: «Представьте… спросите… дайте… услышьте…» Мы искали «выживальщика». И я представила, спросила.

      А дальше все пошло не по плану…

      Мой внутренний лес. Сосны. Иду, похрустывая веточками.

      Птицы, белки, земляника. Уже почти лето, солнце отбрасывает длинные тени. Насколько это возможно в лесу. Часов одиннадцать утра. Я вижу холмик, а в нем грубовато скроенная деревянная дверка. Будто для гнома – в полный рост не войдешь. Я не помню ее здесь раньше и решаю зайти. Спускаюсь недолго по каменным ступенькам, по земляному коридорчику, и коридорчик этот какой-то бесконечный. И все такое узкое! Воздух земляной, спертый. Свет тусклый – лучинки торчат из земляных стен. Слышу ритмичные звенящие удары. Кирка? О скалу? О металл?

      Вхожу в малюсенькое круглое пространство. И вижу довольно высокого, но очень худого мужчину. На нем старая серая каска, покрытая каменной пылью, испещренная трещинами. Мужчина действительно долбит киркой по куску скалы в земле. Он здесь, видимо, так долго, что его черная роба стала велика ему размера на два – так он истощен. Но ему не во что переодеться. И, видимо, некогда.

      – Что ты делаешь? – спрашиваю его.

      – Не даю скале разрастись. Сбиваю каменные наросты.

      – Кто ты?

      – Твой труд.

      – Как тебя зовут?

      – Труд.

      – Почему тебе тяжело?

      – Любому тяжело делать работу, которая не приносит плодов… – Он наконец смотрит на меня. Глаза его уставшие, в сеточках морщин, он кажется едва ли не старше меня. Блекло-серые, выцветшие. Потухшие. Даже ресницы его – в каменной пыли.

      – Тогда почему ты продолжаешь?

      – Потому что больше некому. Некому меня заменить здесь.

      – Ты можешь просто оставить эту скалу?

      – Не могу. Она тогда разрастется, растолкает всю землю, вылезет наружу и разрушит все вокруг.

      – Откуда тебе знать? Может, она разрастется на полметра и остановится сама! – мне страшно за Труд. Он долбит со всего маху уже неведомо сколько лет! Камни отлетают от скалы и растворяются на земле, испаряются. А скала проворачивается и не уменьшается.

      – Те, кто работали тут до меня, так сказали.

      – А ты проверял? Ты останавливался?

      – Конечно нет. Я не хочу, чтобы все вокруг разрушилось.

      – Как ты тут выживаешь? Что ты ешь? Что пьешь? Ты вообще спишь?

      – Здесь есть корни деревьев, насекомые и мыши. Вода стекает по корням и по самой скале. Спать мне некогда.

      – Ты вообще не спишь?

      – Раз в два дня могу поспать. Несколько часов. Пока не упаду – не усну: боюсь, что скала меня раздавит.

      – Так выйди отсюда!

      – Она вырастет туда, наружу, и раздавит все. Не тут, так там – она меня догонит. И тебя догонит. И всех догонит.

      – Но ты же этого не знаешь.

      – Так говорили. Кто я такой, чтобы проверять? Если они были правы, я тогда ничего не успею исправить. Тут, – он показал на место, в которое бил, – и только тут откалываются камни. Но она все время вертится!