Правда обо мне. Мои секреты красоты. Лина Кавальери

швейцарской экономки Антониетты Чаппа, которая уже более пятнадцати лет разделяла со мною и горести, и радости. За это выражаю ей глубочайшую признательность и благодарность. Морские путешествия всегда были для меня настоящей пыткой, но на этот раз мои мучения усугубились серьезным беспокойством: уезжая, я оставила отца больным. Несмотря на заверения врачей, мне было неспокойно. Лежа в своей каюте в темноте, чтобы как можно меньше ощущать последствия морской болезни, я все время видела образ отца перед глазами, так как всегда испытывала к нему огромную любовь и привязанность. Однажды ночью, посреди Атлантики, я проснулась от кошмара. Я всегда буду помнить это странное явление, которое к тому же было не первое и не последнее в моей жизни. Сильный голос повторял мне: «Папа мертв! Папа мертв!» Я вскочила с кровати, зажгла свет и позвонила Антониетте. Они с Орестом пришли в мою каюту и пытались успокоить меня, но тщетно. Я посмотрела на часы: было три часа ночи. Через некоторое время я успокоилась, но, несмотря на заверения моего брата об обратном, я была уверена, что отца больше нет. В порту Нью-Йорка нас ожидала телеграмма со страшной вестью, подтвердив час смерти.

      На берегу на нас буквально напала толпа журналистов и репортеров. Как бы я ни была уничтожена горем и мыслью о невозможности улететь, чтобы обнять своего отца в последний раз, я должна была улыбаться и отвечать на многочисленные вопросы, что вызвало большое уважение у моего импресарио. Это была самая мерзкая роль, какую я когда-либо играла.

      Лина Кавальери. Открытка

      В Америке меня провозгласили «самой красивой женщиной в мире». Любой, кто знает Америку, понимает, насколько выступления там влияют на всю карьеру. Пробираясь сквозь толпу, ожидавшую нас, я подумала, что в этой свободной стране нас так встречают, что мы не можем свободно и благополучно ступить на землю. В стране Дяди Сэма этой свободы действительно нет: непрекращающийся вихрь жизни захлестывает вас с первого момента вашего прибытия, заставляя маршировать в безудержном ритме. Кругом небоскребы уходили в небо и напоминали мне Вавилонскую башню из Библии, только с той разницей, что здесь не было смешения языков и все люди были готовы подняться в небо, захватить землю и стать владыками моря.

      Вскоре эти мои размышления уступили место серьезному беспокойству – дебюту в «Метрополитен». Дебют сам по себе был серьезным испытанием, да еще все осложнялось странным соревнованием, которое организовало руководство театра между Джеральдиной Фаррар[26] и мною. Господин Конрид, директор «Метрополитен», решил доверить нам одновременно партии сопрано: «Федора» Умберто Джордано[27] – для меня и «Ромео и Джульетта» Шарля Гуно – для Фаррар.

      Глава XV. Странная конкуренция с Джеральдиной Фаррар

      Из всех стран, где я когда-либо была, Северная Америка оказалась наиболее далекой от европейской жизни в ее сентиментальных и практических проявлениях. Странное сочетание наивности и блефа, активности и лени; страна, где все верят только тому, что рекомендует реклама,

26

Ф а р р а р, Джеральдина (1882–1967) – американская оперная певица (сопрано), киноактриса, дебютировала в нью-йоркской «Метрополитен» в опере «Ромео и Джульетта» в 1906 г. и оставалась членом труппы до выхода на пенсию в 1922 г., исполнив 29 ролей в 672 спектаклях.

27

Д ж о р д а н о, Умберто Менотти Мария (1867–1948) – итальянский оперный композитор, один из заметных представителей веризма. Создал оперу «Федора» по пьесе В. Сарду, которой вдохновился за несколько лет до этого в интерпретации Сары Бернар.