У стен недвижного Китая. Дмитрий Григорьевич Янчевецкий

шумела толпа и подымала кверху фонари.

      – У всех ли хорошо отточены ножи, сабли и копья? – кричал Чжань, размахивая своим длинным копьем.

      – У всех! У всех! – ревела толпа еще громче и потрясала над головами оружием.

      В сумраке забряцали мечи и сабли, ударяясь друг о друга, и заколыхались красные фонари, освещая распаленные лица и красные и желтые повязки боксеров.

      – Монахи, совершите последнюю молитву и призовите духов! – крикнул Чжань.

      Мгновенно застучали барабаны и колотушки, зазвенели медные тарелки, загудел колокол. Монахи, а за ними и вся толпа стали петь хором:

      – Тен да тен мынь кай!

      Ди да ди мынь кай!

      Жо сюэ тен шэнь хуэй!

      Во цин ши-фу лай!

      Ихэцюань!

      Хун дэн чжао!

      И саор гуан!

      – Небо! раствори небесные врата!

      Земля! раствори земные врата!

      Чтобы постигнуть сонм небесных духов,

      Я молю учителя сойти!

      Кулак Правды и Согласия

      И свет красного фонаря

      Одним помелом сметут!

      Свет красного фонаря,

      Будь нашим проводником и охранителем!

      Звезда Чжи-нюй,

      Обручившаяся со звездою Ню-су,

      Помоги нам!

      Лао-е! Гуань-лао-е!

      Спаси нас и охрани

      От огня заморской пушки!

      Ихэцюань!

      Хун дэн чжао

      Одним помелом сметут.

      Из боковых келий кумирни были выведены мальчики и девочки с красными повязками на головах и в длинных красных одеждах. Это были Хунь и Цин, избранные Небом для постигновения таинств Ихэ – Правды и Согласия.

      Дети упали ниц перед жертвенником посреди двора, и призывание духов началось. Еще громче застучали колотушки и барабаны, еще звонче забил колокол. Еще неистовее толпа стала молиться и голосить:

      – Ихэцюань!

      – Хун дэн чжао!

      – И саор гуан!

      Детские головки безжалостно бились о каменные плиты двора. Мальчики и девочки с налившимися кровью глазами и с пенящимся ртом то срывались с плит, на которых лежали, и безумно скакали и вертелись вокруг жертвенника, бесмысленно глядя кругом, то снова с размаха падали на землю и простирались без движений, испуская сквозь стиснутые зубы пену и издавая глухое хрипенье и ворчанье.

      – Хо Шэнь лай ле!

      – Лай ле! Лай ле! Лай ле!

      – Огненный дух спустился!

      – Спустился! Спустился! Спустился! – закричала толпа, схватила детей, лежавших без чувств на плитах, и понесла их на руках, держа высоко над головой замершие детские тельца с болтавшимися головками и распустившимися волосами.

      Подняв фонари, размахивая мечами и копьями, толпа повалила через ворота на улицу. Впереди несли детей, которые все еще были в обмороке. Ихэтуанцы голосили и орали:

      – Ихэцюань! Хун дэн чжао!

      – И саор гуан!

      – Великий Чжань! Веди нас вперед бить изменников,