Записки русского генерала. Алексей Петрович Ермолов

гусарским полком, воспользовавшись расстройством преследующего неприятеля, обратил его, а прочие полки, присоединившись, прогнали до самого леса, откуда, не выходя во весь день, иногда показывался на опушке. На левом фланге лес переходил несколько раз в руки арьергарда, который подкреплен был многими полками, но, наконец, мы уступили очевидно возраставшим силам.

      Лейб-гвардии Егерский полк дрался с отличною неустрашимостию. На всем вообще протяжении войск наших многие были весьма удачные атаки, однако же по несвязности действий ничего решительного не произвели. В шесть часов вечера прибыл Наполеон, и вся армия соединилась. Скрывая за лесом движения, главные силы собрались против левого крыла; в опушке леса неприметно устроилась батарея в сорок орудий, и началась ужасная канонада.

      По близости расстояния выстрелы были горизонтальные, и первые не могли выдержать конные полки арьергарда. Вскоре он отступил также. Все вообще войска начали отступать к мостам; к главному из них дорога лежит через город; и в улицах от стеснения происходил величайший беспорядок, который умножал действие неприятельской артиллерии, обращенной на город.

      Из направления колонн видно было, что неприятель ищет отрезать от переправы, и чтобы остановить его, лейб-гвардии Измайловский и Павловский гренадерские полки ударили на них, но та же ужасная батарея остановила храбрый порыв, и полки обратились.

      Не далее провожала конную гвардию отличная ее храбрость. С артиллериею арьергарда успел я перейти по ближайшему понтонному мосту, не доходя города, но уже он был под выстрелами, и часть его повреждена[89]. Городской мост (который я назвал главным) неизвестно как зажжен раньше времени и без приказания. Оставался один мост, а еще большая часть войска и артиллерии не переходила.

      Неприятель теснил их к берегу, и потеря малейшего времени была опасна. Артиллерию спас отысканный поблизости брод[90], которую иначе надобно было оставить. Итак, вся потеря подбитыми, оставленными на месте и потонувшими от беспорядка на броду состоит в тринадцати орудиях. Из последних перешедших войск 7-я дивизия генерал-лейтенанта Дохтурова, но ею в то время командовал шеф Владимирского пехотного полка полковник Бенардос, неустрашимый грек[91].

      Застигла ночь, но две батарейные роты не успели переправиться, и уже к броду была захвачена дорога. Генерал-майор граф Ламберт, взяв их под прикрытие Александрийского гусарского полка, прошел более двух миль неприятельским берегом до местечка Алленбурга и рано утром, перешедши реку Алле, присоединился к армии.

      Так, вместо того, чтобы разбить и уничтожить слабый неприятельский корпус, которому за отдалением не могла армия дать скорой помощи, мы потеряли главное сражение. Не могу не повторить еще, что если бы при самом начале сражения главнокомандующий не испытал припадка болезни, дела наши были бы совсем в другом положении. Нами в продолжение сражения наконец командовал генерал-лейтенант князь Горчаков

89

Часть артиллерии арьергарда не имела уже возможности отступить на дороге, и орудия спускались к реке прямо с крутого берега. Несколько ящиков воткнулись оглоблями в землю и брошены разбитые. (Примеч. Ермолова.)

90

Брод показал артиллерии полковник Бегунов, который, долгое время находясь во Фридланде для исправления роты, часто ходил на охоту с ружьем и потому имел знакомство с жителями, от которых узнал о нем. (Примеч. Ермолова.)

91

Надобно однако же утешиться, ибо генералы дивизии все были живы. Они, вероятно, хотели испытать первые, какова была переправа. (Примеч. Ермолова.)