Братья должны умереть. Марина Серова

что была не в состоянии справиться даже с самым захудалым посетителем, девушка самоотверженно шлифовала свои навыки в подготовке рабочей документации, горячительных и прохладительных напитков, а может, и в чем-то ином, но это меня совсем не касалось. Так или иначе, шеф держал девушку на должности секретаря уже четвертый год, исправно платил зарплату, иногда даже выдавал премию, впрочем, как и другим сотрудникам администрации рынка.

      Разговаривая с Ирочкой, я пришла к выводу, что шеф вовсе не привык разбираться с валящими валом посетителями самостоятельно, как это предполагала девушка, а делал это только по причине сложившихся обстоятельств. Сам же он втайне продолжал лелеять мечту, что однажды, хотя бы на какое-то время, между ним и нескончаемым потоком просителей, жалобщиков и прочих не очень приятных личностей возникнет некий буфер, сито, препятствие, в результате чего он будет иметь хотя бы пятнадцать спокойных минут в день.

      Мои предположения подтвердились во время короткого личного собеседования с директором.

      – Вас зовут Ольга? – поинтересовался он, стараясь не обращать внимания на нетерпеливо толкущихся в дверях кабинета людей.

      – Ольга, – согласилась я.

      – Ира сказала: вы имеете неплохой опыт работы секретарем?

      – Имею.

      Директор глянул на меня с возрастающим любопытством и симпатией.

      – А вы не очень разговорчивы, а?

      – Не люблю болтать попусту.

      После секундного раздумья он кивнул на сдержанно шумящую ораву в дверях и с улыбкой поинтересовался:

      – Сможете организовать так, чтобы меня беспокоили только по делу? Разрешаю все, даже рукоприкладство.

      Я порадовалась, что человек, на которого мне предстояло работать в ближайшее время, был не лишен остроумия, поправила очки и совершенно серьезно сказала:

      – Это моя работа.

      На миг в его глазах мелькнуло сомнение, к первой или ко второй его фразе следует отнести мои слова. Потом он, очевидно, решил, что не стоит забивать голову такими пустяками, когда дел и так накопилась тьма-тьмущая. Неуверенно, опасаясь, наверное, что в последний момент я могу передумать и отказаться, спросил:

      – Завтра желательно приступить к работе. Вы не возражаете?

      – Нет, – успокоила я его, поднимаясь, – не возражаю. До свидания.

      На этом наш разговор закончился. Занял он не более трех минут.

      Внедрение жестких порядков я начала незамедлительно: подойдя к двери, не стала вежливо, но решительно проталкиваться сквозь примолкнувшую при моем приближении толпу жаждущих аудиенции, а остановилась в полуметре, так, чтобы видно и слышно было всем собравшимся, и железобетонным голосом сказала:

      – Я бы хотела выйти. Будьте любезны.

      Толпа умолкла окончательно, нехотя расступилась. Я презрительно смерила взглядом освободившийся узкий проход и слегка повысила голос:

      – Будьте любезны меня пропустить.

      Это подействовало.