Замки на их костях. Лора Себастьян

вашей матери, – мягко говорит кто-то по-бессемиански. Горничная, которая помогла ей одеться сегодня утром в гостинице. Хотя тогда она не сказала ей ни слова. Софрония с удивлением понимает, что та отлично говорит по-бессемиански, без малейшего акцента.

      – Какие? – спрашивает Софрония герцогинь по-темарински. Женщины думают, что она пошутила, и заливаются смехом. Софрония снова смотрит на горничную, которая примерно того же возраста, что и она, ее светлые волосы почти того же цвета и зачесаны в тугой пучок. Девушка красивая, но в ней нет той помпезности, которая, кажется, определяет темаринскую красоту.

      – Ты очень хорошо говоришь по-бессемиански, – замечает Софрония.

      Щеки девушки розовеют, и она опускает взгляд.

      – Спасибо, Ваше Высочество. Это мой родной язык, поэтому герцогиня пожелала, чтобы я сопровождала ее в путешествии. Я выросла недалеко от дворца.

      Софрония смотрит на женщин и обнаруживает, что они наблюдают за ней, оценивают ее. Она не знает, чья это горничная, но это не имеет значения.

      – Как тебя зовут? – спрашивает Софрония.

      Та открывает рот, чтобы ответить, но герцогиня Бруна перебивает.

      – Виоли, – огрызается она на горничную. – Принеси мой веер. Жара адская.

      Девушка – Виоли – спешит открыть ридикюль, который носит с собой, и, вытащив богато украшенный золотой веер, передает его герцогине Бруне. Та немедленно начинает им обмахиваться.

      – Бедняжка, – добавляет она, глядя на Софронию. – Ты, должно быть, тоже задыхаешься. Эта карета – просто настоящая теплица.

      – Я в порядке, спасибо, – говорит Софрония.

      Во всяком случае, думает она, в воздухе витает холодок. Хотя, учитывая, что две герцогини распили между собой бутылку шампанского, нет ничего удивительного в том, что им жарко.

      – Такая милая девушка, – говорит герцогиня Генриетта, щелкая языком и делая еще один большой глоток из своего хрустального фужера с шампанским.

      Карета резко поворачивает влево, и фужер выпадает из ее рук. Он разбивается об пол, и шампанское разливается на шелковые туфли Софронии.

      – Что, черт возьми, это было? – гневно спрашивает герцогиня Бруна, захлопывая веер и открывая окно. Как только она это делает, карету наполняют яростные крики, и Софрония насчитывает пять голосов, в двух из которых узнает голоса кучера и лакея.

      – Только не еще одно нападение, – произносит герцогиня Генриетта скорее раздраженно, чем встревоженно. Она закатывает глаза и снова закрывает окно. – Этот лес становится проблемой.

      Софрония смотрит в собственное окно и видит группу из трех человек в масках, каждый из которых держит кинжал. Один приставил лезвие к горлу лакея, а кучер в поисках чего-то обыскивает скамейку.

      – Они ранят лакея, – тревожится Софрония. Она не понимает, почему эти женщины так спокойны: у грабителей есть кинжалы, а их единственная защита – это пустая бутылка из-под шампанского. Софрония думает о том, что при необходимости