Непал. Винтажный роман. Александр Николаевич Чумиков

воздух? Иней на стенках соберётся, а потом и закапает. Но это что – мёртвому припарки. Да, старики-альпинисты рассказывали про снежные пещеры. Например, как рыли их, поднимаясь почти целый месяц на семитысячный пик Победы в Средней Азии. Это не сказки: вот вырыли люди пещеру в минус тридцать, как у нас теперь, забрались в неё, через час глядишь – минус пятнадцать. Примусы зажгли, надышали – ещё десяток градусов долой. Красота! Красота? Вы пробовали? Попробуйте просто посидеть в минус пятнадцать. Попробуйте посидеть – под ветром или даже без него – подольше, хоть в ноль градусов, и вам всё станет понятно.

      Вот только здесь не ожидается ни нуля, ни минус пятнадцати: фирн, лёд. Сил хватило лишь на то, чтобы вырубить кайлом – так мы называли ледорубы – «сидячие места». Ага, как в общем вагоне, пожалуй, и поплотнее…

      Да, вспоминать лучше не про холод на войне и в горах, лучше про домик, поезд, вагон, кровать или полку с одеялом; лучше – Бунина и Третьякова. Но мозг решительно не хочет зацепиться за писателей и бардов, мозг возвращается к рассуждениям о холоде.

      Горелку-то, конечно, зажигали: палатку растянули спинами, сели в кучку, а огонёк поставили в серединку. Покидали лёд в котелок, попили тёплой водички, развели в ней супчик, погрели чуть-чуть руки. И всё, потому что экономим газ.

      А потеплее одеться? В специальную одежду? Мы что, не знали? Мы всё прекрасно знали! Поэтому у нас суперботинки, суперперчатки и супермаски на лицах, чтобы ветер сразу не попадал в лёгкие и не застуживал их, а проникал потихоньку, через сеточку, пропитанную каким-нибудь ароматным и полезным эвкалиптом. И внизу действительно верилось, что в этот раз «суперское», особенно импортное, снаряжение поможет. В этот раз! Каждый раз думаешь про исключительный «этот раз»! Раньше оно почему-то не помогало, зато теперь… Но позитивно думается обычно внизу, в тепле. А руки и ноги от холода в принципе не спасёшь. И после среднего и вполне удачного высотного восхождения в минусовую температуру у тебя чернеют, а потом слезают ногти на ногах, а пальцы рук потом и в городской жизни зудят даже при небольшом холоде. Тело да, тело одежда согревает, но руки-ноги – нет.

      Надо крутить-вертеть своими крыльями-конечностями как мельница, но очень не хочется. Почему не хочется? А потому что! Творческое опять вспомнилось – чёрный юморок из песни про танкистов, которым «по танку вдарила болванка». Ощущения стопудово понятные: «А жить так хочется, ребята, но вылезать уж мочи нет».

      Делать махи! Махи ногами! Встать и махать! Сердце колотится, чуть не выскакивает, одышка, а ты зажигай! Продолжаешь не чувствовать пальцы? Плохо. Ну, присядь, отдохни – и опять запускай махалку! И песню напевай, альтернативную танкистской – про строителей, про пионеров: «Нет, мы лёгких путей не искали… Спой песню, как бывало, отрядный запевала!..» Вместо этого на ум лезет чёрная альпинистская шутка: «Чувствую – обледеневаю…» Вставай давай.

      Кровь вроде приливает. Теперь надо заползти обратно в стоящую буквой «зю» палатку, достать