Паргоронские байки. Том 4. Александр Рудазов

– я прошел испытание. Все, теперь не прогонишь. Я не уйду, пока не научусь всему, что ты знаешь.

      – Так, пойдем-ка, – вошел в пещеру Машибухер. – Ты читать умеешь?

      – На человеческом? Умею.

      – Тогда прочти вот это.

      – Не могу! – возмутился Монго.

      – Почему?

      – Потому что здесь темнее, чем в колодце! Я сим, а не гном, я не вижу в темноте!

      – Ну так принеси света! Всему-то вас надо учить!

      – Принести… света?.. – не понял Монго.

      Машибухер раздраженно вздохнул, вышел из пещеры, зачерпнул солнечных лучей и занес их внутрь.

      – Читай! – приказал он.

      Монго не смотрел на надписи на стенах. Он смотрел на свет в ладонях грязного старика.

      – Ты что, волшебник? – тихо спросил он.

      – Еще чего. Мне на кир не сдалась вся эта чепуха.

      – Но… это же волшебство!

      – Ничего подобного. Читать будешь?

      Монго стал растерянно читать какие-то не то стихи, не то изречения. Он не очень понимал, о чем там речь, потому что думал о совсем другом.

      – Ладно, ты хотя бы грамотный, – перебил его Машибухер. – Уже что-то. Сейчас даже этого многие не умеют.

      – Я… ага…

      Машибухер прошелся вдоль пещеры и положил немного света во всех углах. Показалось мало – он принес еще и высыпал в большую чашу.

      Высыпал. Свет.

      Монго смотрел на это зачарованно. Нет, он сразу понял, что голый старик, живущий на вершине горы, обязан владеть какими-то тайными знаниями, но теперь он видел волшебство своими глазами… это волшебство же?

      – Это не волшебство, – пробурчал Машибухер. – И не думай так громко.

      – Пусть не волшебство, – быстро согласился Монго. – Но ты научишь меня этому?

      – Научу, если будешь учиться.

      Но в этот день святой Машибухер ничему Монго не научил. Просто достал грязную циновку, кинул ее на пол и сказал, что теперь Монго спит тут. А сим так устал, что просто накрылся халатом и тут же уснул. У входа по-прежнему горел костер, так что в самой пещере было не так уж холодно.

      Проснулся Монго на рассвете. Святой Машибухер сидел снаружи, скрестив ноги, и время от времени харкал в пропасть.

      На завтрак он выдал симу плошку риса. А когда тот ее смолотил – сообщил, что это вся его еда на день.

      – Чтобы стать истинным мудрецом, тебе предстоит долгая аскеза, – говорил Машибухер, жуя пирог с олениной. – Ты будешь довольствоваться малым. Спать на камнях, жить на холоде, редко дышать и есть ровно столько, чтоб не сдохнуть. Ты будешь страдать, будешь ненавидеть меня и свою жизнь, но если все перенесешь… посмотрим, рано пока о тебе судить.

      Доев пирог и облизав пальцы, святой принялся за жареного тунца. Потом – за рассыпчатый ароматный ямс со сладкой гуавой. Монго глядел на это, глотая слюни, но молчал, потому что Машибухер явно ждал, что тот пожалуется.

      – А сам ты аскезу не соблюдаешь, гуру? – все же спросил сим.

      – Я могу есть по рисинке в день, – отмахнулся Машибухер. – Но сейчас я учу тебя смирению. Ты должен превозмогать свои желания