Инфернальная мистификация. Александр Арсаньев

какой-то молодой человек пригласил Элен на гроссфатер. Как только зазвучал старинный немецкий танец, Оленина оказалась в самом центре бального зала. Я не мог оторвать взгляда от этой экзальтированной особы, которая, казалось, жила фамильным преданием и излучала его флюиды. У нее на лице было написано, что ей уготована какая-то инфернальная участь!..

      – Яков! Это даже неприлично, в конце-концов, – прошипела Божена.

      – Ты заметила, как она бледна? – отозвался я.

      – Да, – тихо подтвердила Божена. – В свете ходят слухи, что Оленина не в себе, – многозначительно добавила она.

      – Кто с ней? – осведомился я.

      – Не знаю, – Божена пожала плечами. – Какой-то повеса. Во всяком случае, не жених! Это уж точно!

      – У Элен есть жених? – насторожился я.

      – Теперь уже нет, – Божена снова щелкнула веером. – Был, – пояснила она.

      – А ты не могла бы рассказать поподробнее?

      – Отчего же? Могла бы! – соблаговолила кузина. – Только не сейчас, разумеется, – усмехнулась она.

      Я перевел взгляд на Мари, которая тоже оказалась в гуще танцующих. Она была в паре с офицером Семеновского полка.

      – Это еще кто? – осведомился я.

      – Чаще надо в свете бывать, – ядовито заметила Божена Феликсовна. – Константин Кузнецов, собственной персоной! Блестящая партия!

      – Ах, да, – припомнил я, – будущий супруг Марии Александровны!

      – Вот именно, – подтвердила кузина.

      Это был высокий брюнет с нафабренными усами, красавец, под стать своей очаровательной спутнице.

      Когда музыка смолкла, Элен и Мари вернулись в общество матушки, а Константин присоединился к группе других офицеров и вместе с ними направился в сторону парадной лестницы.

      – Куда это они?

      – В буфет, наверное, – пожала плечами Божена, бросив на меня какой-то блуждающий взгляд. Я должен был признать, что в своих мыслях моя кузина была где-то совсем далеко отсюда.

      Ко мне подошел Оленин.

      – Я рад, что вы, Яков Андреевич, меня послушались, – улыбнулся Владимир. – Как только представится удобный момент, я познакомлю вас с Еленой, – пообещал он мне.

      В эту секунду я заметил, что Элен движется к окну. У нее был такой вид, словно ее очень занимало то, что в этот час происходило на улице. Она приоткрыла раму, комкая в руке тончайший платок с вензелями.

      – Что это она делает? – вслух удивилась Божена Феликсовна.

      Девушка отшатнулась от окна, будто бы увидела привидение. Она отпустила раму, и в танцевальный зал ворвался поток осеннего холодного ветра. Рама с грохотом захлопнулась, стекло разбилось, и осколки со звоном посыпались на пол. Элен, кажется, повредила руку.

      – О, нет! – всплеснула руками Наталья Михайловна.

      – Mon dieu! Боже мой! Что же это такое?! – простонала Зизевская. – Что она там увидела?

      Елена Оленина вскрикнула и лишилась сознания. Падая, она задела шарфом свечу, и муслин вспыхнул факелом у нее на плечах. Штофная